Так и есть. Смотрю на свое отражение в зеркале, щеки пылают, губы приоткрыты и в глазах болезненный блеск.
Осторожно прикладываю к щекам смоченные в воде салфетки, чтобы не повредить макияж.
— А вот и героиня сегодняшнего вечера, — в туалет вплывает Татьяна. Она томно улыбается, смотрит на меня, слегка склонив голову.
— Это вы преувеличиваете. Просто сделала свою работу, — мою руки.
— Нууу не скромничай, — смеется. — Талант определенно есть, — становится позади меня и ловит мой взгляд в отражении зеркала.
Татьяна выше меня на полголовы. И пытается смотреть свысока.
— Какой бы ни был интерьер. Кухня решает. А это заслуга Гаспара, — отвечаю, вытирая руки.
Зачем я вообще с ней общаюсь? Для чего этот бессмысленный разговор.
— Он просто дал указания поварам. Подобрал да, на свой вкус, А он у него отменный. Во всем, — проводит руками по свое шее, груди, талии, словно выпячивая все свои прелести.
— Повара хорошие. Но им до Гаспара в мастерстве далеко, — в этот момент мне вспоминаются те блюда. Во рту обильно выделяется слюна. До сих пор забыть не могу их вкус.
То, что приготовили повара, я тоже пробовала, вкусно, безусловно. Но им до дикаря, как до неба.
— Гаспар и готовка? Не смеши меня. Он у нас профессиональный дегустатор, потому с выбором не ошибается, — медленно облизывает ярко красные губы.
— Он для тебя не готовил? — уточняю.
Для чего я это делаю? Не все ли мне равно?
— Зачем? — искренне удивляется. — Для этого есть профессионалы. А мы в состоянии оплатить их работу и заниматься более увлекательными вещами.
Значит, он ни разу для нее не готовил.
Почему от этого открытия внутри расползается сладкая патока? А губы сами по себе растягиваются в блаженной улыбке.
Быстро придаю лицу безразличное выражение.
— Рада была пообщаться, Татьяна, — киваю и собираюсь покинуть туалет.
— Как бы ты из трусов не выпрыгивала, он на тебя никогда не посмотрит. Ты не его типаж. Не раскатывай губки, — заявляет елейным голоском. — Он сложный человек, и уже нашел женщину, которая способна удовлетворить все запросы. На меньшее он не согласится.
— А ты смотрю, в себе уверена на все сто. Так уверена, что бегаешь по туалетам и предупреждаешь всех особ женского пола? Или это только мне так повезло? — одариваю ее милейшей улыбкой.
Не без удовольствия замечаю, как сквозь румяные щечки Татьяны проступает зеленца.
— Гаспар выжмет из тебя все, что ему надо и все. Он на тебя никогда не посмотрит. Ты его проект. Он сам сказал, помнишь! — ее напускная дружелюбность сменяется на змеиное шипение.
— Танюш, так чего же ты развнервничалась-то? Переживаешь за меня? Не стоит, — весело подмигиваю. — Ты самая достойная и прекрасная. Только тебе не кажется, что об этом должен говорить мужчина, а не ты сама себя расхваливать?
— Да ты… ты… — не дожидаюсь пока она подберет нужные слова, оставляю ее в одиночестве.
Выхожу в зал, и там сразу же натыкаюсь на Гаспара.
Он что меня караулил?
— Нам надо поговорить, — берет меня под руку.
Его жар проникает сквозь пиджак, блузу, плавит кожу и заставляет бурлить кровь.
Глаза сверлят меня странным взглядом. Толи ярость, то ли нечто еще хуже затаилось там.
— О чем? — выгибаю бровь.
— О моих ресторанах, дизайном которых ты займешься, — хриплый голос, соблазнительные губы, запах зверя. Таким тоном о работе не говорят.
— Прости, но у меня на ближайшее время все расписано. Я занята. Много новых клиентов. Позвони моему секретарю, она подберет для тебя дату, — высвобождаю руку.
Прощаюсь с гостями и покидаю ресторан.
На пороге чувствую жуткое жжение в спине. На миг оборачиваюсь, на меня смотрят дикие, нечеловеческие глаза Гаспара. В этот момент он готов меня сожрать.
Глава 40
Откуда эти искры между нами? У него своя жизнь. Я пытаюсь начать все с нуля и готовлюсь к борьбе за сына. Нас связывает общий враг и работа. И то, я могу отказаться от его заказов. Лишь поблагодарю, что помог мне в начале моей карьеры.
Веду машину, а у самой мысли крутятся вокруг него. Даже сейчас не могу его выбросить из головы. Возможно, когда пойму природу своих эмоций, станет гораздо легче.
Когда мы стоим рядом, между нами воздух накаляется до огненных искр. То ли ненависть, то ли желание? Или все смешивается.
Одно понимаю точно, те сутки оставили глубокий след во мне. Нечто изменилось, что и сама пока до конца не понимаю. Гаспар потянул за какие-то нити, и высвободил то, что меня пугает. А возможно, оно мне поможет в борьбе за сына.