— Я бы хотела поговорить о вашем сыне, — негромко, с ноткой выученной неуверенности начала Вера, как делала всегда, когда к ней на сеанс являлись пациенты, пришедшие не по своей воле: жена настояла, дети трудные, родители оплатили курс для отбившегося от рук отпрыска. Если не считать телефона доверия, где она работала на четвертом курсе — там приходилось юлить еще больше (звонили такие, что — ах! могли с ходу начать орать, что стоят сейчас на подоконнике в шаге от пропасти в шестнадцать этажей), у Веры был большой опыт бесед в стиле «сопротивления».
— Моник Роллен, — представилась актриса, жестом указала на один из стульев, которые завтра займут зрители, и села, закинув ногу на ногу.
Вера опустилась на край соседнего стула и сцепила пальцы на коленях.
— Вера Максимова, психолог.
— Ваш шеф так и будет стоять в дверях, точно секьюрити? — Моник сделала полуоборот, откинувшись локтем на спинку стула, и отправила игриво-презрительный взгляд на Эмиля. Тот выступил из темноты, оперся спиной о стену, скрестил руки на груди. Капюшона с лица он не снял.
— В прошлый раз вы меня не очень-то жаловали.
— Поэтому ты привел с собой суфлера, гадкий грубиян.
— Вера — дипломированный психолог, имеющий за спиной несколько лет работы с детьми.
Вера покраснела — Эмиль очень смело превратил ее год практики в несколько лет. Моник фыркнула.
— Вы настроены враждебно лишь потому, что нанял меня ваш бывший муж, — холодно заметил Герши.
Вера сжалась внутри. Ой, ой, ой, так нельзя! Что он делает? Сейчас ведь сцепятся, поссорятся, и мать Тьерри просто встанет и уйдет.
— Дело в том, что дети, достигшие подросткового возраста… — Вера поспешила перевести на себя ответный огонь, готовый вырваться из опасно побледневшей актрисы. — Работать с ними все равно что бомбу разминировать. Говорить с ними — искать в переплетении цветных проводов тот, который отвечает за взрыв. В особенности с современными подростками: они начинают рано взрослеть, поглощают слишком много контента. Мы росли совсем иначе.
— Что есть, то есть, — понимающе кивнула Моник.
Вера насилу сдержала облегченный вздох, улыбнувшись. Она только что перекусила проводок, и циферблат с обратным отсчетом померк. Взрыва не будет.
— Могу я задать вам несколько вопросов, чтобы лучше узнать Тьерри?
— Вся эта история — совершеннейший бред! Я считаю, что его друг отсиживается и наблюдает из какой-нибудь дыры, как его все ищут.
— Вы имеете в виду… — Вера насторожилась. — Первого или второго мальчика?
— А их было двое?
— Да. Один пропал год назад, второй с месяц назад.
Моник сморщила веснушчатый нос, выражая презрение и недоумение одновременно, выдавая с потрохами свое равнодушие к происходящему. Вера поняла, что мать она из тех, про которых в психоанализе говорят «отсутствующая». Придется довольствоваться сведениями, что удастся раздобыть. Вера собралась спросить, в каком возрасте у Тьерри была нарушена связь с отцом, но этот вопрос мог все испортить.
— Каким он был в младенчестве?
Моник достала из кармашка платья пачку сигарет и зажигалку, нервно прикурила.
— Требовательным, орал, как иерихонская труба, — выдохнула она густое облако дыма. — Я одна его воспитывала. Целый год актерской карьеры вылетел в трубу. Потом у нас появилась соседка с дочками, удалось с ней договориться. Она добрая была. Семь лет назад они съехали, не помню, когда последний раз списывались.
То есть годовалого ребенка она сплавила соседке. Еще хуже.
— Чем увлекался Тьерри? У вас были домашние питомцы?
— Увлекался… — Моник опять сморщила нос и затянулась. — Откуда мне знать, чем он занимается в Сети. Игры какие-нибудь… Из питомцев — часто приводил в квартиру то собак, то кошек, но я не терплю в доме вони, поэтому он от них тотчас избавлялся.
— Что он с ними делал?
— Относил туда, откуда брал.
— А с огнем баловаться не пробовал?
— Покажите мне хоть одного мальчишку, который бы не баловался с огнем! Спросите своего шефа. Он-то точно сжег в детстве пару-тройку сараев.
— Тьерри сжигал сараи? — Вера сделала большие глаза и даже чуть подалась вперед, надеясь, что ее показное удивление не выглядит слишком наигранным.
— В деревне у матери бывшего… кажется, это был… — Она задумалась. — Не знаю, то ли туалет, то ли курятник.
— С курами?
Моник пыталась припомнить детали. В ее пальцах тлела сигарета.