— А что ты о ней знаешь? — спросила Дэда с любопытством.
— Чуть больше, чем ты. Она не закончила учебу. Помнишь, как она блестяще училась? Первая в классе и без всяких усилий. Потом она выбирает юриспруденцию и зацикливается на частном праве. Она работает на износ. Потом у нее погибают родители, мне кажется, в автомобильной катастрофе, и с тех пор она несметно богата и с полным правом может ничего не делать, сорить деньгами со всякими ошалевшими чудаками. Обязанности, солидарность, и в итоге все эти наркоманы на последней стадии.
— Поговаривали, она с кем-то жила в коммуне.
— Да нет, это старая история, она жила с тремя мужчинами, один из которых был ее мужем. После развода они какое-то время еще оставались вместе, потом один мужчина стал священником, другой покончил с собой, и у Джованны с мужем пути-дороги разошлись. Слышала, что он сейчас в Африке, но не знаю, чем он занимается.
— Какое разбазаривание жизненных сил, — сказала Дэда (она действительно так думала), — такая способная девушка. Лучшая из всех нас.
— Когда ты так говоришь, моя дорогая, мне становится смешно. Ты же ее ненавидела. Она была единственной, которая оспаривала у тебя первенство. — Мария-Луиза злорадно засмеялась.
Дэда удивленно посмотрела на нее. Это, конечно, было так, но в иные времена Мария-Луиза никогда бы не позволила себе сказать подобное вслух. Червяк вылезает из мешка, подумала она.
Настал момент поставить Марию-Луизу на свое место. Вот только они вернутся домой, она ей покажет.
Несколько телефонных звонков тому, другому, и перед Марией-Луизой захлопнутся все двери.
Дэда холодно улыбнулась:
— Какая завидная память! Ты меня пугаешь! Я ничего не помню о лицейских годах.
— Конечно, ты была слишком занята тем, чтобы тебя обожали, до нас, обычных смертных, тебе не было дела.
Мария-Луиза улыбалась, чтобы смягчить сказанное, но Дэда ее знала слишком хорошо, чтобы понять, что подруга на самом деле не на шутку обозлена.
Вдруг Дэде захотелось затащить ее под воду и держать там так долго, пока не увидит пустоту в ее глазах. Потом бы она ее, конечно, отпустила и наблюдала бы как Мария-Луиза, неуклюже размахивая руками, добирается до бортика бассейна и кашляет, болезненно и хрипло.
— Что случилось? У тебя глаза остекленели. Ты о чем сейчас думаешь? Почему ты так на меня смотришь?
Боже, что это на нее нашло? Подруга с тревогой смотрела на Дэду.
— Дэда? Ты не хочешь сказать мне, что с тобой?
— Да оставь меня! Убирайся отсюда, выпей пару аперитивов и оставь меня в покое, — воскликнула Дэда и резко стукнула ее по руке, прежде чем подняться на бортик, схватить полотенце и уйти.
Мария-Луиза осталась в воде, но Дэда даже не оглянулась.
— Что делают остальные?
— Тутти, Аманда и Джованна пошли прогуляться. Какое безумие, в такую жару. Спасибо, но это не для меня. Мария-Луиза пошла в бассейн, полагаю.
— Я знаю, я сейчас оттуда.
— Что-нибудь случилось? — Лючия была слишком проницательна.
Выйдя из бассейна, Дэда быстро вытерлась, оделась, потом прогулялась по одной из тропинок, что терялись в лесочке за виллой. Она надеялась успокоиться, найти внутреннее равновесие, которое покатилось ко всем чертям с того момента, когда она подняла глаза и увидела движущуюся тень в своей комнате. Это произошло всего несколько часов назад. Как же медленно тянулось в это утро время.
На тропинке Дэда почти сразу же встретила Лючию (будто бы подруга инстинктивно поняла, что она была ей нужна), и теперь они молча шли вместе. Лючия действительно была прозорлива, умна и, к сожалению, язвительно весела. Дэда знала, что этот случай мог бы обрасти выдумками, поэтому попыталась смягчить ситуацию.
— Да, случилось… Не то чтобы поругались, ну так, ты же знаешь, какая она.
— Да, конечно, вы почти как сестры. Я вам всегда немного завидовала.
— Действительно? А чему, собственно, было завидовать?
— Ну вы всегда вместе, одна защищает другую. Прекрасные отношения, которые длятся столько лет.
— У тебя, следовательно, никогда не было впечатления, что я принцесса на горошине? Почему же тогда и ты тоже, будучи девчонкой, обожала вертеться вокруг меня?
— А, так, значит, это послужило причиной ссоры? Я тебя раскусила!
Проклятая Лючия. Дэде она казалась слишком хитрой. Не зря же она работает судьей и к тому же имеет славу безжалостного судьи. А потом… Вся эта болтовня о сестрах, будто бы она завидовала, и так далее — это способ, чтобы вытянуть из нее признание о причине ссоры с Марией-Луизой.
А теперь? Как это уладить? Язык у Лючии длинный…