— Я рада, что нашелся повод побыть с тобой, — сказала Аманда, начав готовить соус, — знаешь, поболтать, посекретничать наедине.
— Мне тоже приятно. — Дэда навострила ушки. Аманда хотела о чем-то поговорить?
— Пребывание здесь не действует на тебя каким-то особым образом?
— Наконец-то нашелся кто-то, кто меня понимает. Я с утра нервничаю. Все эти воспоминания о прошлом… С тобой тоже такое происходит?
— Нет, то есть, может, да, но я вовсе не это имела в виду.
— А что тогда?
— Нахождение здесь. Здесь, понимаешь? — И Аманда бросила на нее косой взгляд.
— Нет, а что я должна понять? (Уф-ф, вот почему они никогда не были подругами. Аманда и в самом деле предпочитала оставаться во всем слишком серьезной).
— Здесь, на вилле Камерелле, ровно двадцать лет спустя.
— Двадцать лет после чего? — Дэда фыркнула. — Что здесь особенного?
— Ты не понимаешь?
— Я ничего не помню, — ответила Дэда решительно.
Аманда порой была надоедливой и настойчивой, но, без сомнения, общение с ней пошло Дэде на пользу: она успокоилась.
Когда страх прошел, исчезла и злость, наступил момент подойти к Марии-Луизе и помириться.
Тем временем Аманда закончила приготовление ужина и предложила пойти прогуляться, но Дэда решила, что с нее уже достаточно прогулок.
Надо постараться помириться с Марией-Луизой, и чем раньше, тем лучше, а то ведь она способна сердиться и дуться весь уик-энд и даже дольше.
Первая попытка разыскать Марию-Луизу оказалась безуспешной.
Ее не оказалось ни в бассейне, ни в комнате. Дверь не закрыта на ключ, постель не застелена.
Дэда с отвращением сморщила нос и вышла из комнаты. Мария-Луиза, наверное, умерла бы от стыда, если бы узнала, что кто-то видел этот беспорядок. Но ее показуха убирать, чистить, смахивать пыль лишь маскировала ее крайнюю неряшливость. В доме безукоризненная чистота, но, ради бога, не открывайте шкафы.
На вилле Камерелле было тихо, все разбрелись кто куда.
Вот скука! Дэда устало села в небольшое кресло в холле.
Как ей хотелось услышать сейчас голос близнецов. Но сотовый телефон остался дома. Прежде чем уехать, она попрощалась только с Пернандой. Близнецы были в бассейне, а Лука — неизвестно где.
Лука. Когда она закрывала глаза, то вспоминала его лицо, немного презрительней изгиб губ. Ей нравился и этот изгиб, и волевой подбородок мужа, и его ясный открытый взгляд. Да много чего еще. Например, как он занимался с ней любовью, не спеша, давая ей возможность чувствовать себя королевой.
Дэда ни разу ему не изменила, и странно, но в этом она даже не испытывала какой-либо потребности.
Лука перестал любить ее… когда же…
На самом деле для нее это не имело никакого значения.
Первый раз Лука изменил ей два года назад, — летом. Не раньше, она была в этом уверена. Да, почти уверена.
Дэда попыталась поговорить об этом с мамой, но та тут же поставила ее на место. Мы из рода Понтрелли, а Понтрелли на это даже внимания не обращают.
Когда они поженились, они очень любили друг друга.
Лука был красив, высокомерен, уверен в себе: молодой и блестящий врач — пластический хирург, просто обреченный на успех. И успех пришел, появились роскошный дом, вилла на море и домик в горах.
И дети.
С появлением детей многое стало меняться.
Возможно потому, что для Дэды они были очень желанны и она израсходовала на них всю свою любовь и внимание — то, что раньше было посвящено только Луке. Постепенно Лука стал отдаляться, а она не сразу это заметила.
Его работа никогда не мешала супружеской жизни.
Дэда сопровождала мужа в командировках и на конгрессах, ездила с ним по всему миру. Ее работа позволяла ей это делать: она была профессором политической экономики, как и ее отец.
Когда появились дети, Лука изменился, потому что сначала ему казалось, что он лишний, а потом постепенно смирился со своей участью. Центр любви сместился, и Дэда долгое время чувствовала себя счастливой.
Теперь нет. Дети подрастают, у них появляются свои интересы. Теперь они уже не так, как раньше, зависят от нее.
Мужа почти никогда не было дома, а когда он приходил, то зависал на телефоне или сидел у телевизора.
Он не мог больше игнорировать телефонные звонки.
Если ты кардиолог, то понятно, почему люди звонят тебе глубокой ночью. Если педиатр, тоже. А пластический хирург? Звонят, потому что появилась еще одна морщинка? Обвисла грудь? Съехал набок нос?