— Наташенька, прости меня, пожалуйста, если я чем-то тебя обидел, — улучив момент, когда рядом никого не было, Андрей Викторович приложил руку к груди, — я не знал, что ты с мужем на гастролях… Впрочем, это дела совершенно не меняет. Прости…
Концерт проходил в сугубо «семейном» кругу — в гостях у Прохорова в этот день были все высокие чины городской курортной администрации, крупные бизнесмены и ещё много влиятельных людей. Было заметно, что в этом городе он фигура известная. Отработав программу, Наташа уже собиралась покинуть сцену, как к ней подошёл невысокий, шустрый человек лет сорока пяти, в чёрных очках и абсолютно лысый.
— Я много слышал о вас от Андрея, — держа в руках стакан с алкоголем, мужчина пытливо осматривал Наташу с ног до головы, — а сегодня послушал вживую… Сказать, что я в восторге — не сказать ничего. Оставьте мне телефон своего концертного директора, и я созвонюсь насчёт выступлений на наших городских площадках.
— Вы… вы это — серьёзно?! — Наташа даже не ожидала такого приглашения — в разгар курортного сезона, в таком многолюдном городе дать несколько концертов — о таком мог мечтать каждый артист!
— Вполне… — мужчина широко улыбнулся, — и не только в нашем городе. Я приглашаю вас выступить в окрестных городах, относящихся к нашему административному округу. С вами обязательно свяжутся мои люди.
— А на каких условиях вы предлагаете свои площадки? — услышав их разговор, Морозов какое-то время слушал молча, но потом решил подать голос, — У нас насыщенный репертуар, со спецэффектами, нужна соответствующая аппаратура, к тому же, Наташа поёт вживую, если вы заметили, а таким могут похвастать далеко не все звёзды…
— Пришлите мне ваш райдер, я думаю, что мы договоримся, а техническое обеспечение я вам гарантирую, — мужчина шутливо поднял обе руки вверх, — кстати, познакомимся? Я — Михаил, устроитель городских праздников, мероприятий, и ещё много всяких полномочий… и прочая, а вы — насколько я понял, концертный директор Натальи Морозовой?
— Нет, — пристально глядя Михаилу в глаза, Дима покачал головой, — я композитор, продюсер и прочая… Дмитрий Морозов.
— Однофамилец?
— Муж. Если вас не смущает этот факт, то жду вашего звонка.
— Ну, что вы, — несмотря на эти слова, было заметно, что мужчина слегка растерян, — это замечательный факт!
— Дим, — уже по дороге в аэропорт Наташа слегка толкнула того локтем в бок, — ты зачем дяденьку так сразу напугал? Вдруг он теперь меня не позовёт?
— Да куда он денется, — усмехнулся Морозов, — только вот летать без меня ты не будешь.
— Да, — она весело посмотрела на него, — только с тобой, пристегнувшись наручниками…
— Хорошая идея. Нужно будет купить…
Глава 35
— Валера! — Анна Сергеевна в поисках внука заглядывала во все двери квартиры сына, — Ты где? Мама с папой уже подъехали, иди скорее, встречать будем!
— Бабуска! — дверь встроенного шкафа в прихожей неожиданно приоткрылась и оттуда выглянула хитрая Валеркина мордашка, — Я сплятался! Не говоли, сто я тут!
— Ой, он теперь любит в этом шкафу прятаться, — рассмеялась Милена, которая вместе с Анечкой тоже вышла из детской встречать Диму с Наташей, — я в прошлый раз чуть с ума не сошла, пока его искала.
— Ну, ладно, — Анна Сергеевна понимающе кивнула внуку, — прячься, а то уже слышно, как к дверям подходят!
Возвращение в родной дом Морозовых, как всегда, было радостным и шумным — время ещё было не совсем позднее, и их дети, и родители не спали и вместе поджидали своих любимых «гастролёров». Держа за обе ручки маленькую десятимесячную Аню, которая уже довольно уверенно перебирала ножками по полу, Милена бросила тревожный взгляд на Журавлёва. Встретив Морозовых, он вернулся и вместе с ними вошёл в квартиру. От Милены не укрылось, что он чем-то подавлен, несмотря на все попытки шутить.
— А где Валера? — радостно подхватив на руки дочь, Наташа обернулась в поисках сына.
— А его нет, — Анна нарочито говорила громко, — он ушёл вас встречать. Разве вы его не видели?
— Не-а, не видели, — догадавшись, где может быть Валерка, Дима тоже повысил голос, — ну, и ладно, ушёл, так ушёл. Правда, мы ему тут подарки привезли…
— Ну, чё, Дима, раз Валерки нет, давай, я подарки заберу, — подмигнув Морозову, Женька включился в игру, — что за подарки-то хоть?
— Микрофон, — Дима забрал у Наташи дочку и, расцеловав её в розовые щёчки, весело обвёл взглядом окружающих, — тебе нужен микрофон?
— Ясный перец, нужен, — Журавлёв говорил тоже громко, чётко произнося каждое слово, — давай сюда, где он у тебя?
— Папа, я ту-у-ут!.. — не выдержав, Валерик распахнул дверь шкафа и, развернувшись спиной, пыхтя, вылез наружу, — Не отдавай миклофон, я ту-у-у-т!
Рассмеявшись вместе со всеми, Милена, тем не менее, тревожно продолжала наблюдать за Женькой. Он пробыл с ней весь день, уехав лишь полтора часа назад в аэропорт, чтобы встретить Морозовых, и произошедшая с ним за это короткое время перемена, по всей видимости, имела под собой очень серьёзные основания.
— Что-то случилось? — «сдав» детей и распрощавшись с их родителями, Милена устраивалась на пассажирском сиденье их «ровера».
— Ну, в общем… да, — он не стал отнекиваться, и, отъехав со двора, решил рассказать ей о причине своей тревоги, — По дороге в аэропорт я позвонил Насте… Ты ничего не подумай, я просто хотел узнать, не нужно ли ей чего.
— И… что?.. — несмотря на то, что она сама поощряла его заботу о бывшей невесте, Милена почувствовала, как внутри что-то предательски холодеет.
— По-моему, она снова пила, — глядя исподлобья вперёд, Журавлёв нервно поджал губы, — мне так показалось по голосу.
— Может, ты преувеличиваешь? — Милена осторожно взглянула на него, — Может, тебе просто показалось?
— Да нет… Не показалось. Ленка, если честно, я не знаю, что делать.
Ничего не ответив, всю оставшуюся до дома дорогу Милена так и молчала, уставившись невидящим взглядом куда-то вперёд себя. Она и понимала Журавлёва, и, в то же самое время, не могла принять до конца его обострившееся чувство вины перед Настей, которое выливалось в самоистязание, так изощрённо подогреваемое легкомысленным поведением бывшей невесты… Неразрешимость ситуации была налицо, и Милена понимала, что любые слова сейчас ничто иное, как пустой звук. С головой уйдя в обиду, Настя совершенно не думала о последствиях своих поступков. Сваливая полностью вину на одного Женьку, она буквально упивалась своим горем, совершенно забывая о ребёнке, которого носила под сердцем. Судя по подсчётам, шёл уже шестой месяц беременности, но это не останавливало будущую мать, которая не собиралась отказываться ни от сигарет, ни от алкоголя.
Сама Милена в душе тоже чувствовала свою вину перед этой несчастной женщиной за то, что буквально вырвала у неё Журавлёва, и эта вина не позволяла ей быть искренней с ним до конца… Вместо того, чтобы поговорить с ним откровенно, она самоотверженно «благословляла» Женьку на помощь и поддержку, каждый раз с замиранием сердца провожая его к Насте… Несмотря на видимое одобрение его участия в дальнейшей судьбе Насти, Милена каждый раз испытывала настоящие душевные муки, зная, что в этот момент Журавлёв находится у той в квартире. Сам же он, видимо, не догадывался о её терзаниях, становясь всё откровеннее и откровеннее в разговорах. Милену эта его откровенность и радовала, и мучила одновременно, но она мужественно терпела, стараясь погасить в душе всё чаще возникающую ревность.
За последние двое суток, что она провела в доме Морозовых с детьми, её ни на минуту не покидало какие-то странное предчувствие чего-то нехорошего. Анна Сергеевна несколько раз предлагала ей поехать домой, но Милена почему-то не согласилась, «отстояв» свою вахту до конца. Теперь же нервное напряжение и усталость выливались в несвойственное ей раздражение.