— А, вдруг, он в тебя, действительно, влюбился?
— Кто?.. — Милена подняла полные печали глаза.
— Прохоров… Он совсем не похож на ловеласа…
— Это вряд ли. К тому же, у него есть женщина…
— Но почему тогда он не с ней все эти дни? Он же здесь по своим делам… скоро снова улетит, а проводит время не с ней, а с тобой?
— Я не знаю. Я стараюсь не думать об этом. Он не пристаёт… а мне с ним комфортно. Во всех смыслах — комфортно. К тому же, мы тоже скоро уедем, и останутся лишь приятные воспоминания.
— Ты и вправду изменилась за эти дни.
— Я и сама это чувствую. Если совсем откровенно, то до встречи с Андреем я не могла отвлечь себя. Я смотрела, как вы снимаетесь, а сама была где-то далеко… знаешь, я не могу не думать о Женьке… Я возилась с Валерой, разговаривала с тобой, с Димой, с твоими родителями… а все мысли были о нём… Я не знала, куда мне деться, мне нигде не было спасения, понимаешь? А он всё звонил и звонил…
— Ты так ему и не ответила?
— Ни разу… Сначала это получалось легко. Но потом приходилось делать невероятные усилия над собой… И тут — эта встреча. Знаешь, Андрей — это моё спасение. Хотя бы на эти последние несколько дней…
— Ну вот… — Наташа грустно улыбнулась, — Ты уже называешь его просто по имени…
— Да, действительно… Я даже не заметила. Это получилось само собой…
— Но мы вернёмся, и ты снова встретишься с Женькой… Он всё равно к тебе придёт. Как тогда?
— Мы не встретимся…
— Почему?
— Не знаю… Но в душе я чувствую, что сделаю всё возможное, чтобы наши пути больше не пересеклись.
…Проводив Милену, Наташа сама быстро переоделась в яркое летнее платьице и, второпях поправив свои длинные волосы, выбежала на улицу. Диму с Валериком она нашла в длинной пальмовой аллее, примыкавшей ко двору пансионата — покормив Валеркиных «подопечных», те неторопливо прохаживались по дорожке и о чём-то серьёзно беседовали.
— Мама! — увидев её, ребёнок со всех ног бросился навстречу, — Папа сказал, сто я буду ходить на улоки по вокалу!
— Серьёзно? — присев на корточки, Наташа обняла малыша, — Папа сам тебя будет учить?
— У меня не получится, — Дима ответил за сына, — времени и так не хватает. Мне тут идея пришла в голову, нужно обсудить. Может, пойдём куда-нибудь? В кафе, например…
— Пойдём, — согласно кивнув, Наташа поднялась на ноги, — мне тоже нужно с тобой поговорить, при чём, срочно.
— В кафе!.. — подпрыгивая, Валерик радостно переводил свои синие-пресиние глазёнки с одного родителя на другого, — Мне — молозеное!
— О мороженом придётся забыть, — Дима привычно потрепал его белую пушистую макушку, — ты же видишь, мы с мамой мороженого не едим. Или петь, или мороженое лопать. Выбирай.
— А сегодня?.. — ребёнок расстроенно наморщил бровки, — Я сегодня не буду петь!
— Ну, и что? — пряча улыбку, Дима развёл руками, — Певцы не едят мороженое, хоть поют, хоть нет.
— Дим, — Наташа укоризненно посмотрела на мужа, — ну, зачем ты его дразнишь?
— Ну, ладно, ладно, — рассмеявшись, тот поднял обе руки вверх, — сегодня можно! Только тебе и мне!
— А маме? — запрокинув голову, спросил Валерка.
— А у мамы завтра фестиваль, — скосив глаза на Наташу, съехидничал Димка, — ей мороженого точно нельзя!
— А я?.. И я хочу на фестиваль!
— И ты пойдёшь!
— А я хочу внизу смотлеть, в зале…
— Будем смотреть внизу, — Дима согласно кивнул.
— А ты меня на плечи возьмёс?
— Возьму!
— Показы — как?
— Вот хитрюга! — рассмеявшись вместе с Наташкой, Дима подхватил сына и, подняв над собой, усадил того к себе на плечи, — Вот так — нормально?
— Да! — счастливый Валерка обхватил ручонками шею отца, — Нолмально!
Воспользовавшись тем, что ребёнок довольно помалкивает на Димкиных плечах, Наташа решилась на разговор уже по дороге.
— Дима, я сказала Женьке, чтобы он срочно прилетал…
— Когда ты успела? — тот удивлённо посмотрел на жену.
— Позавчера. Он звонил Милене, но она не взяла трубку. Тогда он позвонил мне…
— И — что?
— Я сказала, чтобы он срочно прилетал… — Наташа осторожно подняла глаза на мужа, — Ты только не ругайся, ладно?.. Я знаю, что ты не любишь лезть в чужие дела… Но я не могла по-другому…
— Ну, сказала и сказала… А в чём проблема?
— А он не может улететь. Билетов нет на неделю вперёд.
— И?..
— И — всё… Я ничего не говорила ему о Прохорове, я просто сказала, чтобы он приехал поскорее. А у него не получается.
— Мы что-то можем сделать?
— Думаю, да… ты можешь позвонить Элеоноре, у неё есть свои каналы по билетам…
— Наташка, ты уверена, что я должен так поступить? Я, действительно, не люблю лезть в чужие дела, а уж решать чужие судьбы — точно не моё.
— Дима, я долго думала… У меня есть предчувствие, что Прохоров серьёзно запал на Милену.
— Наташа… И Милена, и Женька, и, тем более, Прохоров — все они взрослые, самодостаточные люди. Они сами знают, что им делать, а что не делать.
— Это Прохоров знает! — Наташа отчаянно забежала вперёд и схватила мужа за руку, — А Милена просто решила плыть по течению! Дима, пойми, что Женька без неё пропадёт… Понимаешь?! Он уже не поднимется, понимаешь?!
— Ну, почему ты так думаешь? Он — нормальный парень, талантливый музыкант, мозги работают. Пить не будет — всё будет нормально.
— Вот именно!.. Дима, вот именно!.. Чтобы всё было нормально, Милена должна быть рядом с ним! Она, возможно, проживёт без него… будет несчастлива, но — проживёт… А он без неё — нет! Он погибнет, вот увидишь!..
— Господи, Наташка… Как вы, женщины, любите всему придавать окраску! Ну, хорошо, хорошо… — увидев отчаянный взгляд жены, он смягчил тон, — Допустим, я договорюсь с Элеонорой, и он прилетит сюда. Ты уверена, что они помирятся с Миленой?
— Не уверена… Но это будет его единственный шанс… Димка, понимаешь?! Единственный!
— Да почему — единственный?!
— Потому… Мы с ней сейчас разговаривали… Мне показалось, что она готова на всё, лишь бы не вспоминать про Женьку. А всё только потому, что она его любит… Понимаешь?! Любит! Просто она боится, что он не изменится.
— В принципе… она правильно боится…
— Но он изменится!.. Дима, я его знаю!..
— Ты так просишь, что я даже не знаю, что делать, — усмехнулся Морозов, — нет, мне не сложно позвонить Элеоноре… Просто я не знаю, имею ли я право вмешиваться в чужую жизнь… Тем более, что это ты просишь, а не сам Женька.
— Дима… — Наташка умоляюще сложила ладони, — Это будет долго… Пока я поговорю с ним, пока он перезвонит тебе… Зачем такие сложности?! К тому, же мы не будем лезть в чужую жизнь! Я могла бы придумать тысячу причин, чтобы оставить Милену дома с Валеркой, и она бы не отказалась. Я не стала этого делать, потому, что это будет самый настоящий обман… и вторжение в чужую жизнь… А я только прошу тебя помочь Женьке купить билет, и всё!
— Но через три дня мы уже прилетим домой! Что решат эти три дня?
— Решить всё может даже одна единственная сегодняшняя ночь… Дима, Женька должен быть здесь уже сегодня вечером.
— Сегодня?! — Морозов удивлённо посмотрел на часы, — Уже полдень… Когда он успеет прилететь?
— Успеет!.. Рейс в семнадцать десять… ты забыл?! Димочка… ну, если что, то скажем, что это я звонила Элеоноре! Я, ведь, и вправду могу ей позвонить сама, и она мне не откажет! Просто я не хочу это делать за твоей спиной. Но для дела… для дела валите все шишки на меня! Пусть Милена меня ругает… Мне не привыкать…
— Наташка… — Дима неожиданно рассмеялся, — Знаешь, кто ты? Ты — велика собирательница шишек!