Ехать поездом ему даже не пришло в голову, да и не было смысла — он успевал лишь на последний день пребывания Милены в Сочи. Какой прок трястись туда около двух суток, если она к тому времени уже вот-вот вернётся в город…
Несмотря на Наташкино отчаянное «приезжай, как хочешь», Женька практически свыкся с мыслью, что это ему не удастся. Но сегодняшний сон снова растревожил его, было, улёгшуюся душу…
Приснилась ему не Ленка.
…Настя… Она шла по берегу моря, оставляя за собой отпечатки босых ног на влажном песке, но набегающая волна тут же смывала её следы. Она шла молча, уверенно, как будто точно знала, куда и зачем идёт. Ему не хотелось ни окликать её, ни догонять… Он лишь молча смотрел ей вслед, а она всё шла и шла… В какой-то миг, остановившись, Настя обернулась к нему всем корпусом… Она была от него довольно далеко, но он отчётливо расслышал её слова.
«Никогда не ходи за мной! — Настя подняла руку и, показывая на бескрайнее морское пространство, сделала ею полукруг в воздухе, — Иди туда!..»
Она снова повернулась к нему спиной и пошла дальше, снова что-то сказав ему на ходу, но теперь её слова были едва различимы в шуме прибоя…
«Не опоздай!» — ему послышалось?.. Или она сказала именно это?.
Повернув голову в сторону моря, он неожиданно увидел недалеко от себя маленького мальчика, одиноко стоявшего на берегу, лицом к воде.
«Валерка, что ты здесь делаешь?.. — в свете яркого солнца волосы мальчика казались очень светлыми, и Журавлёв решил, что это — сын Наташки и Димы, — А где мама с папой?»
«Я не Валера, — повернувшись, ребёнок внимательно смотрел на него большими карими глазами, — а моя мама — там!»
Журавлёв снова устремил взгляд туда, куда указала детская ручка: где-то в морской дали, едва различимое на линии горизонта, виднелось судно белого цвета. Казалось, что оно не плывёт, а стоит на месте…
«Почему ты не с мамой?»
«Я буду с ней потом».
«А где твой папа?»
«Пока не знаю…»
Проснувшись, Женька добрую половину утра находился под впечатлением этого сна. Приснившийся мальчуган был до боли похож на Милену — каждой чёрточкой своего трогательного детского личика, а особенно глазами… Чем больше Журавлёв вспоминал этот сон и этот взгляд, тем больше закрадывалась в душу какая-то непонятная тревога…
Неожиданно для самого себя, около полудня, он собрался и, запрыгнув в свой «ровер», выехал со двора родительской дачи в направлении соседнего посёлка.
Отца Александра дома не оказалось — вышедшая на крыльцо Юля сказала, что он ещё не вернулся с утренней службы.
Ударив по газам, Журавлёв пролетел вдоль улицы и, свернув в самом её конце направо, остановился у церковного подворья. Оглядевшись, решительно взбежал на крыльцо и потянул на себя ручку высокой резной двери.
— Батюшку-то? — на его вопрос, где найти отца Александра, пожилая женщина в белом платочке, повязанном назад, ответила очень приветливо, — Он сейчас подойдёт. Только ты, сынок, вернись да снова войди.
— Зачем?! — Женька недоумённо уставился на прихожанку.
— Так перекреститься ж забыл… В храм без креста не входят.
Выскочив снова на улицу, Журавлёв уже приготовился неумело перекреститься, как услышал знакомый голос.
— Добрый день! — отец Александр торопливо приближался к нему со стороны церковной лавки, расположенной тут же, на подворье, — Вот уж не ожидал!
— Добрый… — едва поздоровавшись, Женька шагнул ему навстречу, — Слушай, можешь меня благословить?
— Благословить? — радушно улыбаясь, тот подал руку, — На доброе дело — чего ж не благословить?
— Да я не знаю, насколько оно доброе… — смутившись оттого, что в спешке не подал первым руку, Журавлёв крепко пожал протянутую священником ладонь, — Но точно, что не злое.
— Что ж за дело у тебя?
— Понимаешь, сон мне приснился… — Женька уже не в первый раз ловил себя на том, что, общаясь с отцом Александром, испытывает потребность говорить предельно искренне, не утаивая никаких подробностей, — Очень странный сон. Теперь покоя нет… одно чувствую — надо срочно ехать.
— Снам верить не стоит, — заложив руки за спину, священник чуть склонил голову вбок, — простым смертным не дано понять истинной сути посылаемых сновидений. Потому, как посылать их может не только Господь, но и дьявол.
— Нет… — Женька покачал головой, — Дьявол такого точно не пошлёт…
— Если бы всё было так просто…
— Но я всё равно чувствую — нужно ехать. Никогда такого не было, как сейчас. Благослови?.. Знаю, что некрещёный… Но, может, в порядке исключения?
— Ну, что ж… благословить можно, — задумчиво улыбаясь, произнёс отец Александр, — только — на что?
— Мне к ней нужно. К любимой женщине. Она сейчас на юге, а билетов туда нет… Я её теряю… понимаешь?.. Совсем теряю.
— Так ты думаешь, от благословения билеты появятся? — добродушно рассмеялся священник.
— Не знаю… — Женька отчаянно посмотрел тому в глаза, — Я так чувствую… Понимаешь?.. Я что хочешь сделаю… С машиной снова помогу, пожертвую что-нибудь… Не знаю, что…
— Господь с тобой, — уже более серьёзно ответил отец Александр, — благословение — не товар, у него цены нет.
— Прости… — догадавшись, что сморозил глупость, Журавлёв пожал крепкое плечо под рясой, — Прости, сказал, не подумав…
— Господь простит, — кивнул священник, — а я вижу, что всё у тебя серьёзно…
— Серьёзнее некуда.
— Ну, что ж, — священник положил левую ладонь на Женькину голову, а правой перекрестил его, — благослови тебя Господь! А от себя скажу: удачи!
— Спасибо! — тот протянул руку для рукопожатия, — Вот не поверишь, а надо мне это было — и всё! Душа сама просила.
— Во славу Божью, — отец Александр ещё раз перекрестил Журавлёва, — езжай с Богом.
— И ещё прости, что не называю тебя никак… Надо бы «святой отец»… А мне хочется по имени…
— Так зови, как душа прикажет. Имя моё знаешь. Можешь — Саша, можешь — Саня, — совсем просто рассмеялся отец Александр, — мы же, вроде, уже друзья.
— Не… Саня — нет, — в ответ рассмеялся Женька.
— Чего ж так?
— У меня уже есть друг — Саня… По святости твоя полная противоположность. Язык не повернётся тебя Саней назвать. Буду звать Саша.
— Ну, вот и замечательно.
— Минуту! — сделав жест рукой, Женька вытащил из кармана сигналивший телефон, — Да, Наташа! Привет… Элеонора?! Да без проблем, я как раз на машине… Наташка, приеду — расцелую, куда хочешь!
— Хорошие новости? — с добродушной улыбкой выслушав монолог Журавлёва, священник поднял на него свой лучистый и в то же время проницательный взгляд.
— Не то слово, что хорошие! — тот и сам сиял, как медный таз, — Сейчас еду за билетом! Вечером улетаю… Прикинь?!
— Ну, и с Богом!
— А ты говорил, благословение не поможет!.. Помогло ведь, Сашка!.. Помогло!..
Слегка перегнувшись через металлические перила, Милена пыталась всмотреться в волнующуюся, тускло отражающую палубный свет, воду. Андрей Викторович ненадолго покинул её, чтобы отдать распоряжение «капитану». Стоя в одиночестве, она уже в который раз за сегодняшний день перебирала в памяти события последних трёх дней.
«Ты — моя судьба. Я понял это, как только увидел тебя в самый первый раз».
Судьба… Она и сама уже склонялась к этой мысли. Столько неожиданных совпадений… И то, что Морозовы внезапно позвали её с собой… И то, что Валерик захотел спеть свою песенку на концерте вместе с мамой… И то, что их отправили домой на машине Прохорова… И даже эта неожиданная пробка на дороге и его, Андрея, болезнь, которой приспичило обостриться именно в тот момент, когда он находился в гостях у своей давней подруги инкогнито… и именно в тот момент, когда в его собственном авто ехала она — Милена…