— Женька… ну тебя… — слабо махнув на него рукой, Наташа тихо рассмеялась, потом перевела взгляд на мужа, — Дима, мне уже лучше… Сейчас я встану. Ты только прости меня, ладно?
Привстав, она села на полке и, обхватив Морозова руками за шею, прижалась к его плечу. Обняв в ответ её одной рукой, другой он гладил её по голове и целовал то в горячий лоб, то в висок…
Деликатно выйдя в коридор, Женька с Миленой закрыли дверь в купе и прильнули к окну напротив.
— А ты молодец, — приобняв её за плечи, Журавлёв потёрся лбом о её макушку, — настоящий Пилюлькин! Вон как быстро Наташку вылечила!
— Да это не я вылечила, — рассмеялась Милена, — а инъекция. А я… Не забывай, что я — педагог дошкольного воспитания, и мне просто положено знать азы медицины. Я и тебя вылечу, если что…
— Ты, главное, сама не болей. А я как-нибудь справлюсь.
— А Наташе помочь — это просто мой долг, — Милена понизила голос, — ведь, по сути, она тебя спасла…
— Да, если бы не Наташка… Перо в спину бы мне этот Славик загнал на раз-два. Да и Дима руку хорошо располосовал, когда нож отбирал. Хорошо, что сухожилие не задето, а то прощай, музыкальная карьера.
— Послушай… А его не могут отпустить? Суда ещё не было?
— Не должны. Во всяком случае, я надеюсь, что не отпустят и впаяют ему по полной.
— Женя… — она положила свою ладонь поверх его ладони, лежащей на поручне, — Я хочу тебя спросить… только ты ничего не подумай. Ты же будешь навещать Настю до того, как родится ребёнок?.. Я же понимаю, что ты будешь ей помогать…
— Н-ну… да… — Женька неуверенно пожал плечом, — А что? Ты против?
— Нет, конечно, нет, — торопливо произнесла Милена, — я, как раз и хотела… просто хотела уточнить. И попросить тебя, чтобы ты не делал из этих посещений тайны. Хорошо? Поверь, я не устрою тебе ни одного скандала.
— Н-ну, хорошо… — он снова пожал плечом, — В общем-то, я и не собирался делать из этого тайны. И частых посещений не предполагал. Мы расстались. Понимаешь? Рас-ста-лись. Может, я и подлец. Но я по другому уже не смогу жить. Без тебя не смогу. Понимаешь?
— Понимаю, — она едва заметно, с облегчением, вздохнула и улыбнулась.
— Но ребёнок — он уже есть, и он мой. Понимаешь?
— Понимаю, — всё так же, улыбаясь, она кивнула, — Женя… Я даже не мечтала, что снова буду с тобой. Я даже не могла представить, что ты всё ещё любишь меня… Так разве может твой ребёнок помешать моему счастью?
— Не твоему… — он прижал её к себе ещё крепче, — Нашему счастью!
— Так! — вывалившись из соседнего купе, Говоров с ходу обнял их обоих сзади за плечи, — Кому тут помешать?.. Пришёл плохой мальчик Саша!.. И он сейчас всем будет мешать! А где Димыч?
— Вот Димычу точно не мешай, — усмехнулся Женька, — мешай тогда лучше нам!
— А ещё лучше — нам! — Юлька, тоже довольно нетрезвая, высунулась из своего купе, — Говоров, а ну-ка, давай возвращайся!.. Ты мне ещё не рассказал, чем «чайна» отличается от «хета»! Прикинь, Милен, — отчаянно жестикулируя руками, она перевела взгляд на Милену, — там, оказывается, столько интересного!.. И одна тарелка — шляпа… и другая — тоже шляпа… А звучат совсем по-разному!.. Да, Саня?!
— Да, Саня! — сзади неё появилась белёсая голова Мазура, — Хорошо тебе, Саня, ты один в поездке! А мне вот эта тарахтелка все уши протарахтела за трое суток! Лучше бы её в ментовку забрали, по чесноку!.. Я бы хрена с два по всей Москве мотался, как Димон, один бы уехал!
— Во-о-о-т, белобры-ы-ысая сво-о-олочь! — нараспев протянула Юля, — Ну, погоди, до дому только доедем…
Знакомство, а, вернее, возобновление знакомства с родителями Журавлёва произошло ещё до поездки в Москву, и Милена с удовольствием для себя отметила, как обрадовалась Женькина мать. Поэтому, на следующий же день после возвращения, она решила навестить будущую свекровь. Журавлёв с утра уехал в студию, и она, купив по дороге торт, взяла такси и приехала к дому, где жили его родители. Мать тоже обрадовалась — Милена нравилась ей всегда, с первого дня, как они познакомились много лет назад. Отец был на работе, и женщины, вскипятив чайник, устроились в кухне за столом.
Рассказав о поездке, Милена выслушала все новости из жизни Женькиных родственников и узнала диагнозы их болезней. Беседа уже подходила к концу, и она приготовилась прощаться, как в дверь кто-то позвонил.
— Алёнушка! — донеслось до неё из прихожей, — Ты что, одна?
— Да… — Милене показалось, что она услышала детский всхлип.
— Что случилось?! Почему ты плачешь?! — пожилая женщина за руку завела на кухню девочку лет девяти-десяти.
— Ма-ма сказа-ла, чтобы я слуша-лась дя-дю Ми-шу… — девочка всхлипывала и говорила прерывисто, размазывая слёзы по щекам.
— Какого дядю Мишу? — бабушка чистым полотенцем вытирала внучке слёзы.
— Он с на-ми жи-вёт… — едва успокоившись, Алёнка всё ещё не могла говорить нормально, — А мама сказа-ла, что я должна его слу-шать…
— Ну… А он — что?
— А он… — девочка опять всхлипнула, — Он на меня кри-чит!
— Как кричит?! — бабушка схватилась за сердце, — А мама?! Мама что?!
— А мамы нет… Мама уехала… Она приедет только завтра…
— А как ты сюда попала?! Ты папе позвонила?
— Нет… — Алёнка горько вздохнула, — Я хотела… А дядя Миша у меня отобрал телефон.
— Так ты — одна?! С другого конца города?! И он тебя отпустил?!
— Нет… он не отпустил…
— А как?!
— Я сбежала…
Глава 33
Разговор с Кирой оказался тяжёлым. Приехав из студии в родительский дом, Журавлёв сначала терпеливо выслушал причитания матери, всхлипы дочери, и только потом набрал номер бывшей жены.
— Миша — замечательный человек! — тон Киры был предельно нервным, и ударение на слове «замечательный» должно было лишний раз уколоть бывшего мужа, — А я в командировке, какие могут быть претензии?! Ребёнок остался под присмотром, а то, что она стала невыносимо капризной в последнее время — полностью твоя заслуга!
— В смысле?.. — Женька непонимающе нахмурил брови, — Почему — моя?
— Ты как праздник в последние пол года: появляешься редко, и начинаешь восполнять недостаток общения подарками. А она потом того же требует от меня, но, прости, твоих алиментов на все её прихоти не хватает!
— А на что же их хватает? — усмехнулся Женька, — На твои-то хоть хватает?
— В общем так, — Кира решила долго не разговаривать и перешла на ультимативный тон, — сейчас ты отвезёшь её домой, а я приеду, сама разберусь. И не вздумай хоть что-нибудь сказать Мише!
— В общем, так, — сидя за столом, Журавлёв сжимал и разжимал кулак свободной руки, как бы разминаясь перед боем, — Алёнку я никуда не повезу. До твоего приезда она будет у моих родителей. Или у меня… — бросив молниеносный взгляд на Милену, добавил он, — Приедешь — заберёшь. Но учти, я наведу все справки об этом Мише, и о его прошлом, и настоящем, а будущее будет зависеть от того, что я о нём узнаю.
Кира ещё несколько раз пыталась дозвониться, но Женька упрямо сбрасывал звонок. Милена молча наблюдала за ним, удивляясь твёрдости, с которой он принял решение оставить Алёнку у себя до приезда матери. Девочка с радостью согласилась переночевать у бабушки с дедушкой, которых уже давно не видела, а назавтра Журавлёв пообещал с утра взять её с собой в студию, а потом вместе с ней и Миленой провести остаток дня — Кира должна была приехать только поздно вечером.
— Видишь, какой я проблемный жених, — мрачно усмехнулся Женька, усаживаясь за руль своего «ровера», — так и передумаешь выходить за меня…
— Слушай… — не обращая внимания на его слова, Милена задумчиво смотрела, как он достаёт из пачки сигарету, — А ты, действительно, можешь узнать всю подноготную этого Миши? И, если да, то как?
— Да никак, — чиркнув зажигалкой, тот прикурил и повернул ключ в замке, — это я блефовал. Хотя… есть у меня один товарищ в ментовке… Любую инфу выудит. Просто лишний раз обращаться — лишний раз быть в долгу.