========== ЧАСТЬ 1. ФАНТАСМАГОРИЯ ==========
Глава 1.
- Таким образом, у нас на повестке дня стоят два вопроса: когда приедет новый секретарь и где найти звезду на обложку? Я понимаю, что времени у нас всего ничего, а ни интервью, ни фотографий у нас нет, но вы ведь все понимаете, что звонок от личного менеджера мисс Гамильтон мне был как снег на голову! И без секретаря я уже не могу! Я вторую неделю работаю за двоих, а тут еще и накрывается юбилейный выпуск! – я ударила ладонью по столу, но никакого действия это не произвело, - ну, есть у кого какие-нибудь мысли, что нам теперь делать?
Понедельник, двенадцать часов утра, но мы уже все на нервах. Наш конференц-зал для собраний, казалось, сейчас лопнет от переживаний и нервов, которые каждый из присутствующих испытывал в полной мере. Зал, выполненный в фиолетово-белых тонах, должен был успокаивать, но в этот день меня раздражало абсолютно всё. До сих пор в ушах стоял противный шепелявый голос пиар-менеджера этой глупой певички Лолы Гамильтон:
- Профу профения, мисс, но боюфь, что моя протефе не смовет дать вашему журналу интервью.
- Какого черта?! – вскрикнула я, - мы ведь договаривались еще месяц назад, что на июньском номере будет именно Лола Гамильтон, читатели завалили нас электронными письмами, они пишут, что хотят видеть звездой обложки в этом месяце именно Лолу Гамильтон!
- Ничем не могу Вам помочь, мисс, - продолжал нудить голос, - но меня только что вызвала сама мисс Гамильтон и приказала позвонить Вам и сообфить, что она отказывается давать Вам интервью. Профтите, фсего доброго.
- Твою же мать! Срочно собрание в конференц-зале!
Я бежала туда, как сумасшедшая, даже не допив кофе. Прескверный, кстати. Конечно, я привыкла, что кофе мне варит моя секретарша, но она подала заявление на увольнение еще две недели назад в связи с предстоящим замужеством. А с этим выходом журнала я забываю обо всем – даже позаботиться о том, что мне надо найти нового секретаря!
Поэтому теперь уже битый час весь коллектив нашего издательства сидел в зале со скучающим видом, потому что моя тирада растянулась уже на сорок минут, но я знала, что ни у кого нет никаких идей и поэтому продолжала говорить, дабы дать им время собраться с мыслями.
Когда мои аргументы закончились, я опустилась в кресло во главе длинного полукруглого стола и каждого обвела взглядом, надеясь, что хоть кто-нибудь уже знает, как спасти наше бедственное положение, ставящее под угрозу всю многолетнюю работу журнала.
Основной персонал, а именно журналисты и фотографы молчали, потупив взгляд. Каждый понимал, что если мы не решим проблему со звездой номера, то зарплату я урежу всем, без исключения, чтобы в следующий раз быстрее шевелили мозгами.
- Мисс Селдридж, - подал голос наш автор, пишущий статьи про достопримечательности и культуры других стран, Александр Мельес, - что, если попробовать на обложку в этом номере Генри Шепарда? Он достаточно популярен сейчас, недавно, я слышал, вышел новый фильм с его участием, неплохо был встречен критиками. Может, в этом номере будет он? Думаю, он не откажется. Каждый молодой актер хочет как можно чаще мелькать в прессе. Да и поклонниц у него хотя уже и достаточно, а непросвещенным людям тоже будет интересно узнать, кто эта новоявленная звезда экрана.
- Да, я тоже думала о Шепарде, - сказала я, постукивая пальцами по столу, - но дело в том, что в письмах было, наверное, всего пять просьб от силы, чтобы именно Шепард был на обложке! Какой фильм может сравниться с выходом нового альбома и турне по всей Европе?! Людям интересна Гамильтон, о ней сейчас говорят на каждом углу, а ее песни крутят из каждого утюга. И мы ведь обещали в прошлом выпуске, что июньский номер будет именно о Лоле Гамильтон! Это ведь юбилейный выпуск! Мы не может подвести читателей!
- Мисс Селдридж, - руку поднял Ричард, наш фотограф, рыжеволосый и астенического сложения парень, - но если Гамильтон отказалась, что ж нам теперь, вообще журнал не выпускать? Она, наверное, только и ждет, что мы пойдем и будем ее умолять дать нам интервью. Мелкие журналы так бы и сделали, а у нас и так читателей дай Бог каждому столько! Будет в этом номере Шепард, ничего страшного.
- Это тебе ничего страшного! Нам нужна на обложку Гамильтон, вы понимаете меня? Хоть из-под земли мне ее достаньте, но чтобы июньский номер был именно с ней на обложке!
- Но…
- Никаких «но»! Вы что, хотите подорвать авторитет и репутацию нашего журнала?! – я вскочила на ноги, - да этот журнал выходит уже целых пятнадцать лет, и заметьте, живет преимущественно благодаря тому, что наши работники всегда умели находить нужную информацию, которая в данный момент жизни интересует читателей! Если читатели хотят Гамильтон на обложку – они ее получат! И именно на обложке НАШЕГО журнала, а не этого вшивого «Quickly magazine!» Запомните, что всё, что мы делаем – мы делаем только ради читателей. Нет читателей – нет журнала. Поэтому у вас есть четыре дня, чтобы достать интервью и фотоссесию с Лолой Гамильтон. И где, черт побери, мой секретарь?! Всё, расходитесь все! По делам! Перепроверьте еще по сто раз каждую статью! Увижу какие-нибудь недочеты – всем штрафы, вы меня поняли?!
Работники, друг за другом, покинули зал. Я подошла к окну и уставилась на проезжую часть. Ничего, я ими займусь. Они знают, кто тут лидер и что со мной шутки плохи. И потом, я ведь это делаю не ради своей прихоти, а чтобы спасти НАШ журнал, который дает им право заработать на хлеб, причем, не на самый маленький кусок! Нам нужно получить это интервью, во что бы то ни стало…
- Кристина, - чья-то рука легла мне на плечо, и я повернулась, - может, не стоило быть столь резкой?
Александр чуть улыбнулся, и мне стало легче. Вот он всегда мог меня успокоить одним движением, одним словом, одним взглядом. Именно таким и должен быть мужчина, о котором мечтает любая девушка. А мне повезло еще и потому, что в придачу к уму и замечательному характеру, Александр – настоящий красавец. Наполовину русский, наполовину француз, Александр Мельес сам мог бы украсить любую обложку. Высокий, под метр девяносто, с отличной спортивной фигурой, темно-каштановыми волосами, которые густой челкой падают на лоб и прикрывают широкие темные брови. Точеные скулы и прямой нос, большие карие глаза и очаровательная, всегда искренняя улыбка. Весь Александр – это сплошь спокойствие, нежность и такая сила обаяния, что в первые месяцы нашего знакомства у меня каждый день подкашивались ноги, а от его мягкого, звенящего голоса сердце начинало биться чаще. Да и сейчас мне стало так волнительно от его присутствия, от его вечного аромата Blue de Chanel, но я взяла себя в руки:
- Мсье Мельес, я ведь говорила Вам не раз, что в стенах этого офиса мы обращаемся друг к другу на «Вы», несмотря на те отношения, которые связывают нас в неформальной обстановке, - я все же слегка улыбнулась, Александр широко улыбнулся в ответ, обнажая неровные нижние зубы, что делало его еще милее и указывало хоть на какой-то физический изъян в этом идеальном теле.
- Простите, mon cher, точнее, мисс Селдридж, но всё же, Вам стоило бы быть помягче со своими подчиненными. Ведь они не знают, в отличие от меня, что на самом деле Вы очень добрая девушка.
- Если я буду потакать им и общаться с ними, как с детьми, то мистер Хоран уволит меня, несмотря на все наши с ним родственные связи. Черт побери! Ведь он просил меня зайти к нему еще утром, а после этого звонка я обо всем забыла! У дяди был такой голос, явно случилось что-то важное, он, наверное, там рвет и мечет!
Я принялась собирать в папку документы и бумаги, которые могли бы понадобиться мне при беседе с директором издательства. Боже мой, если он уже знает, что Гамильтон не будет на нашей обложке, то, то… Конечно, в этом есть моя вина, я должна была подействовать как-то на эту певичку и еще месяц назад точно и прямо поставить ее перед фактом этого интервью! Но черт! Как же я могла забыть, что мистер Хоран меня дожидается!
- Хочешь, я пойду с тобой? – Александр стоял, оперевшись руками о стол, все еще сохраняя неизменную улыбку. Да, я хотела, чтобы он пошел. Но больше всего мне хотелось остаться в этом кабинете с Александром, положить голову ему на плечо и расслабиться, но моя должность не позволяла мне никаких поблажек, особенно в рабочее время.