- Я поеду в офис. Надо взять документы и поехать встречать Бонаротти. Я отменю эту сделку и заплачу неустойку. Пусть так, но зато этот сопляк Стайлс будет знать, что меня голыми руками не возьмешь! Если я проиграл, я поведу себя достойно и выполню его глупое желание!
- Если это все из-за Стайлса, то тебе лучше остаться дома. Вот тебе-то не все равно, что он о тебе подумает? – я обернулась к Александру, который уже застегивал у зеркала пиджак. Он всегда оставлял его у меня.
- Не все равно! Это вопрос долга и чести. В этот раз откажусь от сделки я, ладно. Заплачу неустойку. Но в следующий раз отказ будет у Стайлса. И ты понимаешь, о чем я говорю.
- Нет.
- Я надеюсь, что мой поступок заставит его отказаться от тебя.
- Господи, Саша! – я подошла к нему, - что за ерунду ты говоришь?
- Мне кажется, что он к тебе неравнодушен, и поэтому пускает всем пыль в глаза, старается похвалиться перед тобой. Это же видно невооруженным глазом! Типичные поступки влюбленного подростка.
Я устало привалилась к дверному косяку.
- Это глупо. То, что ты говоришь, глупо. Мне не нужен никто, кроме тебя.
- Я знаю, - Саша поцеловал меня в лоб, - но моя русская половина души не может не заставлять меня ревновать! Все, я поехал. Надо успеть перехватить Банаротти в аэропорту и все ему объяснить. Надеюсь, он меня там не убьет.
- Хочешь, я поеду с тобой?
- Нет, оставайся дома. Не надо тебя втягивать в это. Если я проиграл, то и расплачиваться мне, - Саша провел мне рукой по щеке, и я улыбнулась, - все, я поехал. Люблю тебя.
- И я.
Как только я закрыла за Сашей дверь и уже собиралась предаться мыслям и размышлениям, в дверь снова позвонили. Решив, что это Александр что-то забыл, я открыла дверь, даже не глядя, и отправилась на кухню.
- Не сочтите это за наглость, мисс, но теперь, раз нам никто не помешает, я бы хотел провести этот день с Вами, как и обещал, чтобы показать Вам всю красоту моей жизни и не дать Вам грустить.
- Гарри?
Я смутилась своего внешнего вида. Только дома я могла забыть про официально-деловой стиль, и заменить юбки, блузки и каблуки на джинсы, пуловеры и кеды. Длинные волосы я обычно убирала в хвост, и так мне можно было дать не больше семнадцати лет. Никакого величия, строгости и официальности.
- Отлично выглядите, - Гарри оторвался от двери и улыбнулся. Он совсем не изменился. Как всегда узкие джинсы, ботинки, белая майка, джинсовая куртка. Волосы падают волнами на лицо. Пальцы увешаны кольцами. Типичный искатель приключений.
- Спасибо. Ты тоже. Чем обязана?
- Ну, если я не ошибаюсь, то Вы сейчас собирались провести весь вечер дома… Ну, а мое предложение еще в силе. Погода хорошая. Хотите поразвлекаться?
Я посмотрела на Стайлса чуть ли не во все глаза. У этого парня абсолютно нет никаких понятий о долге и совести! Только вчера он подставил весь наш офис, и чтобы хоть как-то спасти положение, Александр вынужден мчаться в офисе за документами, потом стремглав нестись в аэропорт и никто даже не знал, чего ожидать от этого Бонаротти и как себя с ним вести! А Гарри заявляется ко мне, как ни в чем не бывало и предлагает поразвлечься! Первые минуты я была возмущена его предложением, и пока он крутил головой по сторонам, рассматривая холл, и подпирая дверной косяк плечом, я смотрела на него во все глаза. Но потом я подумала, что, в нейтральной обстановке мне бы удалось разговорить Гарри. Я не успокоюсь, пока не узнаю всех его тайн! Поэтому тряхнув волосами и нацепив на лицо дежурную улыбку, коей я обычно одаривала всех своих сотрудников, я подхватила телефон и направилась к двери. На лице Гарри засияла улыбка.
- А давай.
***
- Посмотрите, как здесь здорово! Я обожаю толпы народа! В таких скопищах людей никогда не чувствуешь себя одиноким.
Солнце неярко светило, легкий ветерок приятно холодил кожу и развевал волосы, остужал раскаленные мостовые.
Я никогда не считала, что толпа людей способна убить одиночество, но спорить с Гарри не имело никакого смысла. Он тянул меня на все оживленные улицы, смеялся, шутил, танцевал, если из какого-нибудь магазина раздавалась его любимая песня, чем привлекал к себе взгляды прохожих. Проходя по оживленной площади и встретив бродячего музыканта, Гарри бросил ему несколько купюр и исполнил с ним в дуэте какую-то красивую песню. Гарри пел так искренне, что прохожие накидали в шляпу уличного музыканта денег больше, чем он успел заработать за весь день.
Энергия кипела в Гарри. Он рассказывал увлекательные истории о жизни, сыпал шутками, улыбался всем встречным, и даже подарил мне букет цветов, которые стащил у уличной торговки, а взамен послал ей такую искреннюю улыбку и воздушный поцелуй, что бедная дурнушка-продавщица даже не стала возмущаться и звать полицию.
Я старалась подстраиваться под его кипящий ритм, но со стороны должна была казаться ему явной занудой. Я не могла просто остановиться на площади у фонтана и начать брызгать в себя водой, или подпевать любой песне, которая звучала из динамиков на оживленных авеню. Я не могла, а Гарри этим жил. Он расточал улыбки, объятия, комплименты прохожим, даря им свои эмоции, чувства и просто хорошее настроение. Через какое-то время я бросила идею разговорить Гарри на серьезные темы и просто попыталась получать удовольствие. Я давно уже не проводила время именно так. Последний раз это было шесть лет назад… И я навсегда запомнила тот день, который стал для меня самым счастливым, а сейчас Гарри, корча рожи на камеру телефона, пытался воспроизвести тот день для меня, сам того не подозревая.
- Вот такая она, моя жизнь, - весело говорил Гарри, даря проходящей маленькой девочке невесть откуда взявшуюся конфету, - просто быть счастливым и ловить каждое мгновение!
Я улыбнулась, и когда Гарри взял меня за руку, не воспротивилась.
- А теперь разрешите показать Вам мою настоящую обитель.
Обителью Гарри Стайлса оказался заброшенный многоэтажный дом, вход на который через чердак не был закрыт. Осторожно подавая мне руку, и не умолкая ни на минуту, Гарри помог подняться мне на крышу.
- Вот это да.
Я никогда не бывала на крышах, и вообще, всегда вела себя как благоразумная девочка. Но находясь на крыше сейчас, смотря вниз на вечерний город, чувствуя, как ветер пробирается по коже и треплет волосы, а в руках раскрываются и расточают аромат подаренные Гарри цветы, а он сам стоит рядом и улыбается такой открытой улыбкой, что улыбнуться в ответ просто невозможно - именно в этот момент я почувствовала, что значит – снова жить.
- Вам нравится?
- Безумно, - выдохнула я, смотря на темно синее, с фиолетово-красными проблесками небо. Вдалеке летали чайки, солнце скатилось к зениту, внизу, где шумела и кипела жизнь обычных горожан, раздавались разговоры, автомобильные и велосипедные гудки. Но здесь, среди двух людей на заброшенной крыше, жизни было больше, чем во всем многомиллионном мегаполисе.
- Я часто прихожу сюда. Вот, встаньте вот так, - Гарри развернул меня к себе лицом, - закройте глаза. Почувствуйте всю красоту этого момента. Услышьте все звуки. Пропустите через себя их, этот воздух, этот вечер. Почувствуйте, как ветер пробегает по коже. Почувствуйте свое дыхание. Услышьте, как стучит Ваше сердце. Этот миг никогда больше не повторится. Это и есть жизнь. Только то, что происходит с нами здесь и сейчас. Попытайтесь в своем воображении запечатлеть этот момент, как на пленку фотоаппарата, чтобы потом, когда будет грустно и пусто, закрыть глаза и воспроизвести это время.
Я делала все, как он говорил. Голос Гарри, раздаваемый прямо у меня над ухом, действовал так мягко и успокаивающее, будто слух ласкали сами волны.
- Что чувствуете? – тихо спросил Гарри.
- Чувствую… Что живу. Спасибо тебе, - я открыла глаза и слегка вздрогнула, когда лицо Гарри оказалось предательски близко от меня. Он медленно моргал, словно его длинные ресницы были слишком тяжелы и мешали моргать быстрее. Глаза из зеленых стали совсем темными. Розовые губы были слегка приоткрыты, он явно собирался с мыслями, чтобы что-то сказать. Я не понимала, чье сердце стучит с такой сумасшедшей силой – мое или его. А, может, оба? С Александром не было такого никогда. Не было таких дурачеств, такой крыши, такого вечера.