Саша опустился на одно колено, и достал кольцо. То самое, про которое говорил Найл… Оно блестело в лучах заходящего солнца, волосы лезли в глаза Саше, но он не стремился их убрать. Его губы сияли улыбкой ярче, чем все бриллианты на обручальных кольцах мира, его пальцы подрагивали, а в глазах стояло то ощущение, которое бывает, наверное, только у людей, приговоренных к смертной казни. Казнят или помилуют? Казнят или помилуют? Казнят или?..
Я слегка улыбнулась. Мышцы лица свело судорогой от страха, волнения и непонятных чувств. Где-то в сердце кто-то слабо царапнул его с изнанки, и все. Никаких слез радости, восторгов и бросаний на шею. Я выросла из всех этих эмоций, сентиментальных излияний. Это было где-то похоронено, еще тогда, вместе с моей прежней жизнью, молодостью, и несбывшимися мечтами. Единственное, что я смогла сделать, это улыбнуться чуть шире прежнего, и увидев, как при моей улыбке, загорелись в ответ глаза Саши, словно кто-то щедрой рукой включил на небе самые яркие звезды, ответить, помиловав эту добрую, склоненную к мои ногам голову:
Я согласна.
Комментарий к Глава 3.
Всем большое спасибо за комментарии, это меня вдохновляет и мотивирует дописывать эту работу!
========== Глава 4. ==========
Когда ты работаешь в офисе, ты никогда не можешь быть полностью свободным. Если у тебя появляется пара лишних часов, то – аллилуйя! – эти часы можно употребить на сон. И каждый день в офисе крупного издательства происходит что-то такое, течет какая-то новая жизнь, другая, которая идет вразрез с твоей собственной. Поэтому всех сотрудников ожидало новое событие – годовщина издательства.
После предложения Саши прошло несколько дней, и я, как истинная невеста, должна бы была бегать по свадебным салоном, рассылать друзьям мыльные, с приторным привкусом приглашения, выбирать платье и все в таком роде. Но подготовку к данному мероприятию пришлось отложить из-за наступления еще одного важного дня.
Когда ты работаешь на благо всего коллектива, жизнь, связанная с работой и исполнением своих обязанностей, стоит у тебя гораздо выше собственной личной жизни. Поэтому было решено сначала отметить в стенах офиса годовщину, а уж затем начать готовиться к свадьбе.
К тому же, пышных церемоний я не хотела и не ждала.
- Я договорился, телевидение приедет к половине седьмого и начнет снимать снаружи, как будут заходить гости, - причитал Александр, помечая что-то толстым карандашом в блокноте, - Господи, каждый год этот праздник, а я все привыкнуть не могу.
- И каждый год мы начинаем готовиться за три дня, - саркастически протянул Гарольд. Он сидел за круглым столом прямо напротив меня и нахально щипал свои усы. Я ударила кулаком по столу.
- Так, хватит! Времени еще полно, а начали бы раньше, получилось бы как в том году – когда все было готово, но в последний день мы ЗАБЫЛИ привезти декорации и украшения! Кстати, кто едет за ними в этот раз?
Гарольд нехотя поднял руку.
- Хорошо, когда?
- Сегодня к пяти.
- Хорошо. Алисия, ты ответственная за операторов. Запиши себе все имена и все такое, телефоны, чтобы в случае чего, достать их под земли!
Я начала ходить кругами мимо стола.
- Вы, Александр, ответственный за весь ход дела. То есть, вместе со мной. Роберт! На Вас отчет о мероприятии.
Рыжая голова кивнула.
- Шелдон, вы отвечаете за музыку. Вы связались с диджеем?
- Нет еще, мисс…
- Пулей вон из кабинета звонить диджею!
- Слушаюсь.
- Лиззи, Вы ответственная за закуску и шампанское. И чтоб не было так, как в позапрошлом году, когда алкоголя было чуть ли не в пять раз больше, чем еды!
Лиззи кивнула.
Когда всем остальным сотрудникам были даны распоряжения и всего пара часов на их выполнение, все поспешили вон из моего кабинета, лишь бы не сталкиваться с моим суровым, злым взглядом. Когда за Гарольдом, уходящим последним, закрылась дверь, до меня донесся ленивый, тягучий, как патока, голос:
- А что делать мне?
Я обернулась на Гарри. Он сидел, отодвинувшись от стола, закинув правую руку за спинку стула, а на левой степенно рассматривал ногти. Волосы падали ему на лицо. Не удивлюсь, если он все совещание проспал! Я взяла себя в руки.
- На этот вечер я освобождаю тебя от работы. Будешь просто в числе гостей. И упаси тебя Бог, Гарри, от каких-либо выходок! Вылетишь тут же, ты меня понял?! День Рождения нашего офиса куда важнее всех наших дней рождений вместе взятых! И если что-то пойдет не так по твоей милости, то…
- То я буду уволен, я помню, - Гарри вздохнул так яростно, будто ему совсем нечем было дышать с нами в одном помещении, поднялся, потянулся и вышел из кабинета.
- Господи, у меня уже голова идет кругом! - я облокотилась о стол руками и прикрыла глаза. То одно, то другое…. Эта годовщина… Она должна быть особенной… Ну почему я взвалила на себя столько дел?!
- Дорогая, - рука Саши легко легла мне на плечо, - успокойся. Все пройдет хорошо, как и всегда.
- Не всегда все было хорошо! Вспомни ситуацию, когда Роберт облили вином того актера из популярного сериала…
- Но ведь все равно все закончилось хорошо. Не зря же он комедийный актер! – Саша развернул меня к себе лицом, и я припала к Сашиной груди. Нет, не могу уже. Слишком много работы, слишком много дел, слишком мало сил. Когда-то я рвалась до того, чтобы спастись, теперь это медленно меня убивало. Я чуть было не пустила слезу от жалости к самой себе, но быстро вспомнив, какое положение и статус я занимаю в обществе, тут же взяла себя в руки.
- Все хорошо. Мы как обычно переживем эту годовщину, и все будет замечательно. Ну же, выше нос! А потом медовый месяц, - зашептал мне на ухо Саша, нежно целуя в висок, щеку, губы. Я улыбнулась.
- Да. Ты как всегда прав.
Лицо Саши украсила улыбка.
- Мистер Хоран будет на этой годовщине?
- Боюсь, что нет. Я как раз сейчас поеду к нему в больницу, но врачи обещали выписать его не раньше следующей пятницы.
- Кристина, еще раз прости, что тогда меня не было рядом, - Саша протянул мне руку, словно желая меня еще раз обнять, но я боялась, что в этих нежных, милых объятиях, я только снова потеряю силу духа.
Я нашла в себе силы улыбнуться накрашенным губами.
- Ничего. Главное, что сейчас ты рядом.
***
Я ненавидела больницы. Начиная от входа, который, своим суровым видом словно отбирал у тебя любую надежду на то, чтобы вернуться обратно, до стен, которые в приступах отчаяния, ты мог рассмотреть в мельчайших подробностях. Больницы всегда напитаны слабостью, физической и душевной.
Я презирала слабость. Я искоренила в себе это чувство, и хотела уничтожить его насовсем.
Я боялась больниц, а потому ненавидела.
Дядю я нашла в лучшем расположении духа, чем в прошлый мой визит. Он почитывал газету, а правая рука, в которой обычно была зажата любимая сигара, нервно подергивалась. Но на лицо мистер Хоран выглядел куда более отдохнувшим.
- Привет, - я осторожно присела на краешек стула, так же чинно сложив руки на коленях, как бывало, когда дядя вызывал меня к себе в кабинет, - ну, как ты?
- Неплохо! Давно я так не отдыхал, - мистер Хоран положил газету на тумбочку рядом с ворохом таблеток, - только пичкают меня всякой дрянью.
- Ты же знаешь, что это необходимо.
- Знаю. Ну, как там в офисе? Не думал, что доживу до того момента, когда годовщина издательства будет праздноваться без меня. Уж как я тут только ни настаивал и ни возмущался! Нет! Не выпустят! – дядя сокрушенно покачал головой.