- Ты не волнуйся, уже почти все готово! – заверила его я, - подготовка идет полным ходом. Я надеюсь, что в этом году не будет даже малейших промахов.
- Я тоже на это надеюсь, и от этого мне вдвойне жаль, что я этого не увижу.
- Впереди еще будет тысяча таких годовщин! И раз ты не сможешь присутствовать и руководить нами, я буду вдвойне, нет, втройне! Сильнее наблюдать за происходящим, - я улыбнулась, - главное, чтобы тебя выписали, и ты больше здесь не оказывался. Ты не представляешь, как я испугалась.
- Я представляю. Прости, что… Что так получилось, - дядя потер глаза, - пока я здесь лежу, в голову лезут самые ужасные мысли. Я ведь тоже, как и ты. Почти всю жизнь бежал от ненужных мыслей в работу. Сначала то, что произошло с твоими родителями, - я инстинктивно сжалась, напряглась, словно ожидая удара, - потом уход Розамонды… Какое-то время я вообще не знал, что делать. Мне было всего тридцать лет, а я остался один с двумя маленькими детьми! А работа… Никто не верил в мою идею этого издательства. Поэтому единственное, что могло меня спасти – это именно работа. Я дневал и ночевал на работе. Как видишь, пользу это, конечно, мне принесло, но и вреда я хлебнул немало. И знаешь, я сейчас смотрю на тебя, и вижу, как ты похожа на меня. Больше, чем Найл. Поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты повторила мои ошибки.
Голубые, почти синие глаза дяди внимательно смотрели на меня. Я отвела взгляд. Если кто и обладал силой проникновенного взгляда, то это только мистер Хоран! Если в детстве я делала что-то плохое, дяде было достаточно просто посмотреть на меня так, не мигая, сложив губы в тонкую, серьезную линию, и я во всем признавалась.
- Ты сильная девушка, наверное, даже чересчур. Но смотри, чтобы твоя сила не обернулась какой-нибудь слабостью.
- Я постараюсь, - ответила я, хотя смысл сказанного дошел до меня как-то странно, как будто через призму, слова были словно преломлены, искажены. Сила, слабость… Моя слабость… Гарри… Моя слабость…
- А это что? Кольцо?
Я не заметила, как вновь принялась поправлять волосы, стараясь тем самым чем-то занять руки, которые покрыла мелкая дрожь. Дядя потянулся, взял меня за руку. Кольцо неясно блеснуло в свете электрических ламп.
- Александр, - скорее сказал, чем спросил дядя.
Я кивнула. Говорить тут было нечего. Я знала, что дядя недолюбливает Александра.
- И что, когда свадьба?
- Мы пока не думали об этом. Сначала годовщина издательства, потом… Потом что-нибудь решим. Пышной свадьбы я не хочу, ты же знаешь.
- Знаю. Но ты-то точно знаешь, чего ты хочешь от Александра? Точно ли это он, кто тебе нужен? Я еще повторюсь, что не хочу, чтобы ты повторила мои ошибки… - дядя почти умоляюще посмотрел на меня, - Господи, Кристина, если бы ты знала всё!..
- Я люблю Сашу, он любит меня, - я пожала плечам, устремляя взгляд в окно. По небу медленно передвигались облака, лениво, никуда не торопясь. Большие ватные облака. Я любила рассматривать их в детстве. Детство…
- Я хочу одного, - дядя мягко коснулся моей руки. Его руки были ухоженными, с красивыми ногтями, во всех движениях угадывалась стать и уверенность настоящего начальника, - чтобы ты была счастлива. Что ж, если Александр делает тебя такой… Воля твоя. Только помни про свою силу, которая может в один момент обернуться слабостью.
- Я помню, - я медленно поднялась на ноги. От неподвижного и напряженного сидения правая нога затекла и казалась чужой. Я стукнула носком туфли по полу, сгоняя болезненное ощущение, - врачи сказали, долго тебя не отвлекать. Я еще зайду. И Найл заглянет вечером.
- Хорошо.
Когда я уже взялась за ручку двери, дядя неожиданно подал голос:
- А что насчет Гарри?
Я обернулась. Ладонь так и застыла на дверной ручке, мягко поворачивая ее вверх-вниз, словно раздумывая, открыть ее или все же не стоит.
- А что с ним?
- Ну, вы общаетесь?
- Да, - я встретила настороженно-внимательный взгляд дяди, - немного. Он делает успехи в своей работе.
- Я бы… Я бы хотел попросить тебя быть с ним помягче, - неожиданно сказал дядя. Я закусила губу.
- Помягче?
- Да. Гарри – очень ранимый человек… И к некоторым его поступкам надо быть снисходительнее…
- Ладно, я постараюсь. Выздоравливай! – напоследок помахав дяде рукой, я вышла из палаты. Вышла на улицу. Мимо сновали врачи и медсестры, отдыхающие на летнем солнце, переговаривающиеся и общающиеся о пациентах, личных делах.
Я прошла по узкой дорожке к воротам, ведущим за предел больницы. На душе было неприятное чувство. Неужели тогда, выходя из больницы, я действительно видела Гарри, направляющегося к дяде? Неужели он жаловался на меня и просил быть с ним помягче? Почему дядя вообще за него просит?
Я медленно пошла по дороге, смотря вниз, на свои туфли и асфальт под ними. В голове все крутилась фраза, сказанная дядей про слабость. Что сила может в один миг стать слабостью. Я не могла понять скрытого смысла этих слов.
Я сильная. Я всегда была сильной! И рядом с Александром я чувствую свою силу…
Гарри… Слабость… с Гарри я теряю свою силу и власть.
Сила в один миг может обернуться слабостью. Но во второй раз я этого не допущу.
***
Когда наступил день Х, нервы начали сдавать у всех. Я же не спала всю ночь, и с утра с особой тщательностью наносила на лицо косметику, чтобы скрыть следы бессонной, нервной ночи.
Зал для праздников был ярко украшен, везде сновали официанты с подносами, украшенными красивыми бокалами с шампанским, из колонок звучала зажигательная музыка, по стенам сновали резвые огоньки.
Площадку на заднем дворе преобразовали, как всегда, для отдыха под прохладным летним небом. Операторы сновали туда-сюда, фотографируя прибывающих звезд, которые за многие года работы нашего журнала имели к нему непосредственное отношение. Кто-то красовался на обложке не один раз и сейчас приветливо улыбался на камеру. Александр сновал по залу, общался с журналистами-коллегами из других издательств, гости и приглашенные звезды наслаждались вечером, танцевали, попивали коктейли.
Гарри на вечеринку прибыл самым последним. И когда он появился в дверях, ощущение было такое, что все «звезды», пришедшие до него, просто померкли на его фоне. Гарри обладал невероятной силой обаяния и умел так привлечь к себе внимание, что оставаясь в статическом и молчаливом положении, обращал на себя взгляды и внимание всех присутствующих.
Слегка кинув мне, Гарри пропал в толпе. Многие девушки проводили его заинтересованными взглядами.
Сама я была занята тем, что отвечала на вопросы журналиста. Молодой парень, в клетчатом пиджаке и крупных очках, сотрудник журнала-коллеги, задавал вопросы, а я, стараясь казаться максимально расслабленной, отвечала, умудряясь при этом еще следить глазами за ходом вечера.
- Приоткройте завесу тайны, кто будет звездой обложки этого номера? Прошлый выпуск с Лолой Гамильтон имел ошеломляющий успех!
- В этот раз мы отойдем от обычных канонов и сделаем необычный выпуск, - сказала я, следя за тем, как Александр о чем-то весело разговаривал с Найлом у стойки бара, - мы решили сделать этот выпуск об изнанке нашего издательства. Обещаю раскрытие многих «закулисных» тайн и интересных статей. А пока извините, мне надо отойти.
Кивнув на прощание журналисту, я подошла к Александру. Он явно получал удовольствие от этого вечера. Попивал коктейль, шутил с моим братом.
- Ну, как все идет?
- Пока все хорошо. Гости довольны, операторы тоже. Фотографы устроили на задней площадке что-то вроде фотосессии для желающих, фотографии можно тоже будет вставить в выпуск, - Александр улыбнулся, слегка притягивая меня к себе, - ну же, веселее! Все идет пока просто замечательно! Звезды всем довольны. Ты же знаешь, как они обожают наши вечеринки. Для них это лишний повод покрасоваться в прессе.
- Я понимаю. Ладно, пойду патрулировать дальше, - я потрепала Александра по руке и отправилась в обход по залу.