Делилась своими ощущениями с Фрэнсис.
– Я все еще люблю его, но не скучаю по нему. Разве так бывает?
– Да.
– Это пройдет?
– Ты сама знаешь, что пройдет.
– А как у тебя с Майклом?
– Мне его не хватает, но я его не люблю.
Розмари молча кивала.
Это был один из тех редких дней, когда все идет как надо. Голубая блузка легко скользнула в короткую черную шелковую юбку – еще два месяца назад Розмари в нее не влезала.
– Я похудела, – доложила она Фрэнсис, которая позвонила как раз тогда, когда Розмари делала завершающие штрихи в прическе. – А почему ты звонишь? Болтать мне сейчас некогда. Еще немного, и ты бы меня не поймала.
– Решила проверить, действительно ли ты собираешься на свидание. Я тебе пока не доверяю.
– Действительно собираюсь и, прежде чем ты задашь следующий вопрос, сразу отвечу: нет, он не появлялся.
Розмари знала, что Фрэнсис смертельно боится, как бы Бен в один прекрасный день не появился на пороге уимблдонского дома и Розмари тут же не выкинула из головы «этого гораздо более подходящего специалиста по пластической хирургии».
– Что ты имеешь в виду? – притворно удивилась Фрэнсис. Розмари засмеялась. Подруга продолжала: – Надеюсь, детка, ты по-настоящему прекрасно проведешь время. Может быть, тебя соблазнят в «Савое». Я всегда рисовала в мечтах что-нибудь в этом роде. Вот меня один раз соблазнили в «Стрэнд Паласе», но я тогда была молода и излишне впечатлительна.
– Освободи линию, – со смехом проговорила Розмари. – Ты невозможна. Я не собираюсь быть соблазненной где бы то ни было. Мы просто обедаем, а он просто милый человек.
– Конечно, конечно.
– Фрэнсис, я собираюсь повесить трубку, поэтому можешь ничего такого не говорить. Позвоню завтра утром, как только смогу, чтобы ты не мучилась в неведении целый день. – Все еще продолжая смеяться, она повесила трубку.
Элла отвезла ее в «Савой».
– Дорогая, я возьму такси, – отказывалась Розмари.
– Нет, не возьмешь, потому что я всегда мечтала подкатить к «Савою». Жалко, что ты не позволишь мне взять мою развалюху – очень хотелось бы посмотреть, какие рожи скорчат швейцары, когда я попрошу поставить ее на стоянку.
– Ты пойдешь со мной? – В тоне Розмари прозвучала нотка сомнения.
– Мамочка, не паникуй. Мы вернемся домой.
Девушки забрались в машину. Джоанна села на заднее сиденье.
– Нас бы все равно не пустили в бар в джинсах. А знаешь, Джо, что по «Савою» можно ходить в джинсах, но, если сядешь за столик, тебя не обслужат. – Как видно, Эллу все это не возмущало, а скорее забавляло.
Как только Розмари вышла из машины, Элла сказала:
– На обратном пути завернем в «Мак-Дональдс». Чтобы не заниматься стряпней.
Розмари заглянула в машину.
– Ты включила автоответчик? – спросила она дочь.
– Нет! – решительно объявила Элла. – Мы не ждем никаких звонков, правда?
И, прежде чем Розмари успела ответить, они укатили. Она увидела, что, когда машина остановилась на перекрестке, Джоанна перебралась с заднего сиденья и устроилась рядом с Эллой. Потом машина повернула налево на Стрэнд.
«Надеюсь, они не насорят там чипсами», – пришла ей в голову нелепая мысль. Потом она вошла в отель через вращающуюся дверь и сразу увидела Тома.
– А где же пакет? – улыбнулась она. Том терпеливо стоял у театрального киоска и наблюдал за снующими людьми. Услышав ее голос, он с улыбкой обернулся.
– А я уже забыл, какая ты красивая, – произнес он вместо приветствия. – Пойдем прямо туда?
Он взглянул на часы, нежно взял ее под локоть и повел в бар. Сделав знак чуть ли не парившему над полом старшему официанту, он заказал два коктейля с шампанским.
Их приветствовал метрдотель-итальянец.
– Мисс Дауни, – улыбнулся он. – Давненько вы у нас не бывали.
– Рада видеть вас, Альфредо.
– Ты знаешь всех на свете? – спросил Том, когда они остались одни.
– Боюсь, что все знают меня. Я довольно известная фигура в Англии. Тебе это неприятно? Или ты привык назначать свидания звездам? Я имею в виду, живя в Голливуде.
– Я только работаю на знаменитостей. А встречаюсь с продавщицами.
– Не дразни меня.
– Только чуть-чуть.
Снова появился официант. Они взяли бокалы и чокнулись.
– Что мы празднуем? – спросила Розмари.
– То, что я тебя вижу. Разве этого недостаточно?
– В Лос-Анджелесе ты бываешь таким же галантным?
– Вряд ли. Там я больше нервничаю. А ты здесь на родной почве, поэтому я считаю себя обязанным потрудиться, чтобы произвести впечатление.
– Почему ты думаешь, что должен произвести на меня впечатление? – спросила она, отметив про себя, что получает большое удовольствие от флирта.
– Я не сказал, что должен, – ответил Том. – Я хочу.
– А где мои сливочные галеты? – спросила она, когда они доедали десерт.
– У меня в номере. Я о них не забуду, будь уверена.
Вечер получился замечательным. Том заставил ее почувствовать себя красивой, умной, прекрасным собеседником, при этом не пытаясь пробудить ее сексуальность. У Розмари мелькнул в голове вопрос, привлекает ли она его как женщина или, как это происходило с ней, его лишь слегка возбуждает ее общество. Она вдруг осознала, как редко они по-настоящему общались с Беном, не играя в сексуальные игры. Какая она дура. Нет, была дурой. Существует же мир духовно зрелых людей, а она в последние несколько месяцев совсем забыла об удовольствиях, которые привыкла получать от жизни, – настолько была поглощена тем, что в данную минуту казалось ей просто похотью.
Посетители гриль-бара вели вежливые и утонченные беседы. Знакомая атмосфера постепенно начинала убеждать, что она много теряла, запершись в четырех стенах и лелея свое несчастье.
– Мне так хорошо, Том, – порывисто произнесла она. Он через стол взял ее за руку. – Ну вот, теперь на нас все смотрят. – Розмари улыбнулась.
– Они это делают весь вечер, – сказал Том. – А ты только что заметила?
– Я стараюсь ни с кем не встречаться глазами.
– Правильно. – Он убрал руку и понизил голос. – Вон та дама… Ты с ней знакома?
Розмари подняла глаза и увидела, что к ним направляется Джессика. Когда она подошла к столику, Том встал. Джессика, пожалуй, немного перебрала.
– Дорогая, как чудесно! Я как раз собиралась тебе позвонить. Выглядишь великолепно. А что это за потрясающий мужчина?
– Том э-э… – Все остальное разом вылетело из головы.
Том протянул руку и представился:
– Том Вудз. – Они с Джессикой пожали друг другу руки.
Розмари смутилась от своего промаха. Надо же было ни с того ни с сего забыть его фамилию.
Том предложил Джессике стул.
– Нет, дорогие, спасибо. Я тут не одна. Мы смотрели новую пьесу в «Водевиле».
– Хорошо? – машинально спросила Розмари, не чувствуя никакого интереса.
Джессика скривилась.
– Ужасно. Там играл этот Бен, Розмари. Господи, как же его зовут-то? А, Моррисон. Точно. Бен Моррисон.
У Розмари забилось сердце. «Спасибо тебе, Джесс. Ты только что испортила прекрасный вечер. Теперь можешь спокойно уходить».
Но Джессика продолжала трещать. Том все это время стоял, а Розмари сидела, глядя на шевелившиеся губы актрисы, и никак не могла сосредоточиться на том, что та говорит.
– …Сидели во втором ряду, за нами, дорогая. На просмотры толпами валили наши трагики – небось надеялись, что эти американцы на них клюнут. Просто стая гиен – только и ждут, как бы урвать кусок. Имей в виду: комедия шла никак не больше недели, это уж точно. Американский черный юмор – это совсем не то, что нам сейчас нужно. – Она с размаху зажала себе рот и с притворным смущением улыбнулась Тому, который, с присущей ему вежливостью, старался подавить кашель от дыма сигареты Джессики, неумолимо тянувшегося ему прямо в лицо. Когда она жестикулировала, пепел падал на скатерть.