Рэм не был у Эрики первым альфой, но он был самым долгим. Мощь его не шла ни в какое сравнение с главарём школьной банды, который согнул Эрику пополам, едва той исполнилось шестнадцать лет. На Бена, её кавалера на втором курсе, который каждую неделю заводил себе новых омег, Рэм тоже не походил. И хотя он был лучше этих двоих — и всех других - с ним же и приходилось тяжелее всего, потому что только он мог доставить Эрике настоящую, не телесную, но душевную боль.
Порвать с ним, казалось, означало вырвать кусок себя самой. Но Эрика знала, что есть вещи, которые нельзя терпеть, и есть грани, которые нельзя переступить.
Что делать дальше, она не представляла — оставалось надеяться, что Рэм не наберётся наглости сунуться в банк, где Эрика работала последние несколько лет, и что-нибудь про неё наплести. Секс с клиентами, само собой, никто не поощрял.
Эрика вздохнула и принялась раздеваться, больше не глядя на своё потрёпанное лицо.
Стянув мокрую одежду, она ощутила, что всё тело покрылось гусиной кожей, и поспешила было забраться под душ, но воду включить не успела: дверь приоткрылась, и в проёме показался Джеймс со стопкой махровых квадратиков в руках.
Глаза его невольно скользнули по бёдрам Эрики: для девушки довольно узким и даже немного угловатым. Мягкие бугорки маленькой груди были открыты его взору и острые башенки сосков делали их беззащитными на вид.
Джеймс поднял глаза, румянец выступил на его щеках, но вместо того, чтобы прокомментировать свой приход, он выпалил только:
— Вот! — бухнул полотенца на стиральную машину и поспешил скрыться за дверью.
Эрика не совсем поняла, что произошло, но сделала вывод, что впечатление она всё-таки произвела.
Джеймс стал жалеть о своём неожиданном решении привести девушку уже через минуту после того, как вошёл в квартиру. Дом был пустым, но он пропах Рене насквозь, так что Джеймс представить себе не мог, как уложит эту угловатую незнакомку на их почти супружескую кровать.
«Почти супружескую кровать», — покатал он в голове странную мысль. С первой их встречи с Рене прошёл почти год, хотя около половины этого времени Джеймс потратил на то, чтобы добиться её.
— Омеги любят внимание, — так говорила его мама-омега, и Джеймс привык считать, что это в самом деле так. В конце концов, это же разумно: каждый человек любит, когда к нему относятся хорошо.
Выходило, что всё-таки не так.
Джеймс мотнул головой, отгоняя от себя бесполезные мысли. Включил свет во всей квартире, поставил чайник на кухне и тут только вспомнил, что единственный халат в ванной принадлежал Рене — и та, скорее всего, забрала его с собой.
Он отправился в спальню, порылся в вещах и отыскал кое-что, что могло его заменить, а потом заглянул в ванную, решив, что если гостья и успела раздеться, то, наверное, заперла дверь.
И снова Джеймс с тоской подумал, что психолог из него никакой. Подумал очень быстро, потому что когда он увидел узкие бёдра… и маленькие холмики груди, думать Джеймс перестал совсем.
Торопливо бросив свою ношу на стиральную машину, он ретировался в коридор, провёл пятернёй по волосам и подумал, не понимая сам себя: «Недотрах? Или что?»
Ответа Джеймс не знал. В постели Рене исправно подставляла ему нужные места, так что жаловаться было бы грех. Далеко не каждый альфа мог позволить себе таких хорошеньких омег.
И всё же…
Мысли о Рене стремительно улетучивались из его головы, а член тяжелел. Голая Эрика стояла перед глазами как наяву, и рука сама собой потянулась к ручке ванной, чтобы повернуть её.
«Я всё равно скоро буду её трахать!» — пульсировало в голове, но в ходе долгого сражения крепко вбитая в голову вежливость победила, и Джеймс снова отправился готовить чай.
Когда дверь закрылась, Эрика застонала. Она сама не знала почему, но ей казалось, что взгляд Джеймса всё ещё скользил по её телу, исследуя каждый уголок, нежно касаясь его.
Эрика закрыла глаза. Пустила горячую воду и представила, что это гладят её пальцы Джеймса.
Всё это было странно. Но Эрике нравилось получать удовольствие от того, что происходит здесь и сейчас.
«Чтоб тебе пусто было, Рэм!» — подумала она и принялась тщательно растирать себя мочалкой.
Когда Эрика появилась на кухне, обмотанная полотенцем, ей показалось ненадолго, что перед ней всё-таки альфа — и сейчас её съедят. Но уже в следующее мгновение Джеймс отвел взгляд и, глядя куда-то в стену за её плечом, сказал:
— Чай готов. Сахар или что-нибудь ещё?
Эрика молчала. Она не могла определиться до конца, что ей сейчас нужно. Изначальный план предполагал просто переночевать и немножко перетерпеть, но теперь холодность Джеймса определённо её задевала.
В конце концов, они пришли трахаться или… пить чай?
«Будь я омегой, он не посмел бы мне отказать, — подумала Эрика с тоской. — И будь я омегой, уже набросилась бы на него».
Но Эрика так не могла. И хотя одноразовый секс её не пугал, всё же она ожидала, что активность будет проявлять альфа. Вожак.
Она опустилась на стул, скомкано поблагодарила и, налив себе чашечку ароматного чая, принялась неторопливо пить.
ГЛАВА 4
Вид неомеги, медленно потягивавшей чай, гипнотизировал. Джеймс смотрел на её тонкие руки и угловатые ключицы и невольно думал, что вот сейчас, полуобнажённая и беззащитная, она, пожалуй, смотрелась лучше любых омег, которых Джеймс встречал.
Мелькнула мысль о том, что если её переодеть, да убрать этот чёртов синяк, Эрика и в одежде будет очень ничего.
Джеймс даже не заметил, как под предлогом поиска сахарницы переместился ей за спину, намереваясь осторожно обнять — но совладать с собой так и не смог.