Искил же за столько дней совместной охоты успел привыкнуть к рогни. Он уже различал, когда они задираются по-настоящему, а когда просто дразнятся, и нынешний шум воспринимался им как обычный уличный гвалт. Сестре же казалось, что каждый встречный пытается их убить. Она умирала со страху уже три четверти часа, пока они блуждали в попытках отыскать шатры Сиквинов, и Искил уже просто мечтал, чтобы Гизель, наконец, лишилась чувств, и он бы просто закинул ее на плечо и пошел бы напрямик через буйно пляшущие толпы.
- Эй, красавица! Иди к нам! – окликнул кто-то его сестру. – Ты так сладко пахнешь, что даже слюнки текут.
И молодой рогни широко улыбнулся, принимаясь поигрывать мышцами и бровями.
- Он хочет меня съесть! – в ужасе пропищала Гизель, хватаясь за шею брата так, словно собиралась его придушить.
- Хуже, - сдавленно прошипел Искил, протаскивая ее мимо. – Он тебя просто хочет.
- Что? – Гизель выпучила глаза. – Ой, фу!
- Эй, ушастые! – снова окликнул их парень. – Вам направо.
- Спасибо! – Искил махнул ему рукой.
- За что ты его благодаришь? – возмутилась Гизель. – Ты должен вызвать его на дуэль! Он оскорбил твою сестру!
- Не могу, - эльф скрипнул зубами. - Он думает, что сделал тебе комплимент.
- Да мало ли что он там себе думает? Невоспитанный…
- Гизель, заткнись! – оборвал ее вконец обозленный Искил. - Лучше платье оправь. Вон князь рогни нам рукой машет.
- Дурацкие шутки. Что князю делать в этой толпе? Почему мы вообще бредем сквозь…
- Все, не могу больше, - сказал Искил, толкая сестру в руки старшего брата, вышедшего им навстречу. Тот понимающе ухмыльнулся.
- Да ты бы себя вспомнил в первые дни, - сказал он. – Тоже ведь кривился от каждого встречного рогни. А теперь ничего: даже есть с ними за одним столом… прости, костром… научился. А вообще, не жалуйся: это твоя была идея спасать ту девчонку.
- Угу, - буркнул Искил, нацепляя на лицо приветливую улыбку и поворачиваясь в сторону семьи Сиквил.
Хаш стояла рядом с отцом. Рядом с ней без умолку трещал его младший брат. Искил вежливо поприветствовал Сиквилов и выразил свое почтение. Хаш смотрела куда-то в сторону. Искил заученно поцеловал воздух над ее рукой и отошел к кострам – поужинать и уйти отсюда, пока никто не видит: благо, рогни не видят в этом ничего оскорбительного.
Празднество было таким же скучным и однообразным, как и все гулянки рогни, на которых он присутствовал. Вокруг танцевали, пили, смеялись. Периодически Искилу приходилось улыбаться знакомым и разговаривать о всякой ерунде. Ему наливали, он пил. На столе все прибывали и прибывали закуски: у рогни было принято готовить прямо по ходу праздника, и самые лучшие яства всегда появлялись ближе к полуночи. Но где-то через час он начал замечать, что ему стало хорошо: сестра липла уже не к нему, никто не приставал с расспросами, никого не нужно было развлекать, и никто не пытался развлекать его. Искил даже пересел поближе к кругу для танцев, прихватив с собой бутылочку с гнутым горлом, а чуть позже и лениво прилег на бок, подперев голову рукой.
И тут он увидел, как она танцует. Хаш кружилась в самом центре круга в обнимку с его братом. Они отплясывали что-то несусветное – явно не относящееся ни к танцам эльфов, ни к танцам рогни. Смеялись, сверкая зубами, болтали. Другие пары огибали их, неприкрыто пялясь. Хаш выглядела счастливой. Его брат – тоже. В какой-то момент они остановились. Эльф зашептал ей что-то на ухо, она улыбнулась и… случайно посмотрела в глаза Искилу.
Его словно обожгло. Веки защипало. Он заморгал и отвел взгляд. Горячая волна быстро рассеялась по телу. Искил вздохнул, сделал большой глоток, допивая вино, и улегся на спину. Звезды куда-то плыли, звуки доносились словно сквозь стену. Он закрыл глаза и позволил головокружению увести его в царство снов.
Ему снилось каменное ущелье. Конские копыта молотили воздух, а острый гребень камня жадно выгрызался в бок кобылы, медленно, но верно сдирая мясо с костей. Ветер крепчал, унося тучи в сторону, и луна все ярче освещала странную картину: меж двух каменных стен висит вниз головой жалкое, залитое кровью существо. Оно еще дергалось, оно еще пыталось спастись. Из чистого любопытства – выберется или нет – Искил велел бросить твари веревку. И через полминуты над краем ущелья показались горящие безумием глаза. Существо из последних сил забросило свою жалкую тушку наверх и тут же отрубилось. Искил подошел, слегка тронул его носком сапога. Никакой реакции. Брезгливо поморщившись, он присел, набросил существу на шею носовой платок и проверил пульс. Надо же, живое.