Мои слова заставляют её задуматься — на лице отражается борьба за решение, что сказать.
Она глубоко выдыхает, словно пытаясь сосредоточиться, и произносит ответ, определяя свою судьбу:
— Хорошо, я сыграю. — Ее ответ предопределил судьбу сегодняшней ночи.
Следующие слова она произносит нервно, с ноткой волнения в голосе:
— Мое стоп-слово «зеленый».
— Тогда игра начинается. Я бы на твоём месте побежал, мышонок. Таймер уже пошёл, — заканчиваю я, наблюдая, как она лихорадочно смотрит то на одного, то на другого из нас.
В следующий момент она резко разворачивается и бросается бежать.
Листья под её ногами хрустят, пока она убегает.
Мэдди
Пробегая сквозь деревьев, чувствую как адреналин начинает вызывать панику во мне.
Мысль о том, что если они поймают меня, я стану их на всю ночь. Это вызывает одновременно возбуждение и тревогу.
Я продолжаю метаться между деревьями, но начинаю понимать, что не имею ни малейшего понятия, куда бегу.
Чем дальше забираюсь в лес, тем больше всё вокруг выглядит одинаково.
Я могу бежать прямо на них, и даже не подозревать об этом.
Углубляясь в лес, я останавливаюсь на мгновение, чтобы перевести дух.
Прислонившись к дереву, пытаюсь придумать план, как не попасться.
Но правда ли я этого хочу?
Не быть пойманной?
Или мысль о том, что они меня поймают и сделают со мной невообразимые вещи, заводит меня?
Кто бы мог подумать, что погоня — это мой фетиш?
Когда дыхание успокаивается, я начинаю слышать звуки вокруг.
Это затрудняет планирование, ведь я не знаю, где нахожусь.
У них есть преимущество, так как это территория Эйса и Рóмана.
Внезапно чья-то рука обхватывает мой рот и талию, не давая мне кричать или убежать.
Голос Эйса шепчет мне на ухо:
— Я уберу руки. Не кричи и не убегай пока, Солнышко.
Он убирает руки, давая мне возможность показать, готова ли я подчиниться.
Я поворачиваюсь к нему лицом, а на его лице появляется улыбка, когда он произносит следующие слова:
— Это было первое предупреждение, Солнышко. В следующий раз, когда мы тебя поймаем, ты не узнаешь, кто из нас кто, и я не буду таким милым.
Медленно делает шаг назад, улыбка остается на его лице и не исчезает, пока он не надевает зеленую маску. Я до сих пор понятия не имею, где Рóман.
Он мог бы сейчас наблюдать за нами, и я бы ничего не заметила.
Продолжая отступать, он поднимает пальцы, будто отсчитывает время.
Я бросаюсь бежать, уворачиваясь и петляя между деревьями.
В какой-то момент я замечаю других людей, бегущих через лес, и вспоминаю, что мы здесь не одни.
Отгоняя мысли, я осознаю, что единственный звук, который я слышу, — это ритм моего сердца.
Меня останавливает фигура с неоновой светящейся маской, которая выходит из-за деревьев.
Инстинктивно я поворачиваюсь и пытаюсь бежать в другую сторону, но прохожу всего несколько шагов, прежде чем с другой стороны выходит ещё одна фигура в такой же маске.
Они пытаются загнать меня в угол.
Трудно понять, кто есть кто, когда оба такие высокие.
Свыше шести футов четырёх дюймов (193 см), они нависают надо мной, тьма скрывает их истинное телосложение, не давая намёков на то, кто стоит за каждой маской.
Переводя взгляд с одного на другого, я пытаюсь понять, в какую сторону бежать.
Влево или вправо — они медленно приближаются ко мне с обеих сторон, оставляя открытыми только два направления.
Сделав последний глубокий вдох, я поворачиваю направо и бросаюсь вперёд, пытаясь не дать им поймать меня.
Поглядывая по сторонам, я замечаю, что они исчезли, и меня начинает беспокоить, что они всё время были на шаг впереди.
Лес становится гуще по мере того, как я забираюсь глубже, надеясь, что это даст мне больше укрытия.
Лёгкие горят, а сердце стучит так, будто вот-вот вырвется из груди.
В середине бега меня внезапно поднимают с земли, и я инстинктивно вскрикиваю.
При росте пять футов десять дюймов (177 см) меня не так-то легко поднять, но в чьих бы руках я ни оказалась, они делают это с такой лёгкостью, что я не могу вырваться.
Другая фигура выходит из тени, и единственный свет, который их освещает, — это свет от масок и тусклый свет луны.
Я начинаю вырываться из хватки того, кто меня держит, но это только заставляет его крепче сжать меня.
Их молчание усиливает моё беспокойство.
Я не знаю, кто держит меня, и кто стоит передо мной.