Олеся здраво рассудила, что им с сыном пока вполне хватит одной комнаты. Вторую она может сдать кому-нибудь и на это существовать, пока не найдёт работу, а отступные Сашиных детей положить на детский вклад для обеспечения Антошкиного будущего. Так она и поступила. Только с жильцами произошёл облом. Ну, не смогла она отказать Вареньке с Катенькой, оказавшихся в похожей с ней ситуации. Так же, как не смогла потом брать с них арендную плату, зная, сколько зарабатывает Варенька.
А знала она это потому, что работали они вместе. Варенька и устроила Олесю в отделение кассового пересчёта Сбербанка. Они работали по ночам в разные смены: ночь работаешь, два дня дома. Таким образом, получалось, что дети всегда были присмотрены, и больничные брать было не нужно.
Жили дружно, как сёстры. Через пару месяцев Олеся наотрез отказалась брать с Вареньки арендную плату. Та посопротивлялась, но, в итоге, согласилась. Только настояла, чтобы коммуналку они делили пополам, а то Олеся хотела и её разделить в соответствии с размерами комнат (она с Антошей жила в большой, а Варенька с дочкой в маленькой, восьмиметровой).
И всё было нормально, но очень уж обоим тяжело давались ночные смены. И так-то работа была не из лёгких: приходилось таскать тяжёлые мешки с деньгами, от двенадцатичасового общения с купюрами кожа рук стала похожа на наждачную бумагу, никакие крема не помогали. Не редкие недостачи приходилось покрывать из своего кармана, размазывая недостающую сумму на всю смену, если не получалось найти ошибку, из-за которой приходилось задерживаться на работе. И двенадцать часов смены перерастали в четырнадцать, а то и больше. А тут ещё и не естественный график жизни! И они постановили искать новую работу. Дети подросли, Антошке – семь, скоро в школу, Катеньке – шесть, но она ни в чём не отставала от своего названного брата (занимались-то вместе), так что можно было отдать их в первый класс одновременно.
Олеся была уверена, что Вареньке найти работу будет проще – всё-таки она была младше на целых семнадцать лет. Когда потенциальные работодатели слышали возраст Олеси – 45, они, в лучшем случае, говорили, что выглядит она гораздо моложе своих лет, а в остальных – что они подумают и перезвонят. И не перезванивали.
И вот, наконец-то, именно Олесе улыбнулась удача! Головной офис огромного никелиевого концерна. Ну, и пусть, что ставка декретная. Она будет так вкалывать, что они сами станут уговаривать её остаться на постоянную работу. И никаким теням прошлого она не позволит разрушить будущее её и её сына!
3 – Казимир Северинович Малевич – российский и советский художник-авангардист польского происхождения, педагог, теоретик искусства, философ. Основоположник супрематизма – одного из крупнейших направлений абстракционизма (из Википедии)
6. Октябрь
Кирилл вышел на работу в прекрасном настроении. Во-первых, отпуск удался во всех отношениях. Он и со всеми намеченными делами справился, и по стране поездил. Да что там говорить, солнышко и почти летнее тепло Португалии вместо слякоти и хмари октября в Москве – одно это уже оправдывало поездку. Во-вторых, с бизнесом за время его отсутствия никаких проблем не возникло (он всегда «держал руку на пульсе»). В-третьих, можно уже было начать игру в «укрощение строптивой» с Олесей.
Во время отпуска Кирилл о ней почти не вспоминал. Поездка в Португалию сразу задумывалась, как полуделовая, полуотдыхательная. Он ещё в Москве нашёл и переводчика, и индивидуального гида в одном лице – звали её Офелия4. Сначала обратил внимание на имя, ещё подумал тогда: «Как бы мне не захотелось придушить её в конце!»5.