Ты слегка наклоняешь ей голову вниз. Интересно наблюдать, как вязкая смесь из крови и спермы сочится из отверстия.
Не без труда ты помогаешь Блабберу подняться на ноги и натянуть комбинезон.
— Блаббер, надеюсь, ты понимаешь, что трахнув мою дочь в башку, ты отчасти помог ей искупить вину за совершенные ошибки. Так что я благодарю тебя.
Умственно отсталый парень молча стоит, покачиваясь, словно от головокружения.
— Бьюсь об заклад, тебе было хорошо, хм? Такого кончуна у тебя никогда еще не было. Я права?
Он медленно кивает, все еще ошеломленный, продолжая слепо хватать себя за промежность. Длинная нить слюны свисает с оттопыренной нижней губы.
— И ты будешь помнить это всю оставшуюся жизнь.
Ты кладешь руки ему на плечи и подводишь его к комоду.
— Но все уже позади, поэтому нам нужно закончить начатое.
Он кивает, пуская слюни.
Ты надеваешь свой рюкзак.
— Ладно, хватай ее и следуй за мной.
Ты выходишь из дома, позади тащится Блаббер, с трупом Линетт на руках. Твоя судьба ведет тебя глубоко в лес. Сквозь бреши в тяжелых ветвях проникает солнечный свет. Ухает филин.
— Привет, мистер Филин!
Ты идешь по лесу несколько сотен ярдов и оказываешься возле результата своего предыдущего задания. Да, именно здесь ты была, когда Нут думал, что ты у Дори Энн. Сегодня утром ты действительно провела несколько часов здесь, вместе с Блаббером.
Ты опускаешь глаза и снова улыбаешься.
Смотришь на яму, очень глубокую яму, которую Блаббер выкопал для тебя.
— Ладно, Блаббер, бросай ее и закапывай. И до вечера ты свободен.
Но глаза Блаббера умоляюще смотрят на тебя. Голова у него наклонена, тело возбужденно подрагивает.
— Пу-пу-пу-пу-жааааааааста!
— О, прости, Блаббер, я не подумала. Хочешь сперва еще раз трахнуть Линетт в голову?
Он трясется еще сильнее, и труп у него в руках трясется вместе с ним.
— Ды-ды-ды-ды-дааа!
— Что ж, валяй. — Но ты указываешь на него пальцем. — При условии, что похоронишь ее до заката, лады?
Дебил радостно визжит, энергично кивает и…
БУМ!
…бросает мертвое тело на землю. В одну секунду сбрасывает с себя комбинезон и падает на колени, а в другую… Уже отчаянно долбит Линетт в голову.
Хлюп-хлюп-хлюп-хлюп-хлюп!
Его восторг выражается в звуках, напоминающих свинячий визг. «Уиииииии! Уиииииии!»
Мальчишки есть мальчишки, — думаешь ты.
— Не забудь похоронить ее потом, хорошо, Блаббер?
Мяукая, он кивает.
— Потом вечером приходи.
Хлюп-хлюп-хлюп-хлюп-хлюп!
Какой похотливый бедняга, — задумчиво смотришь ты на него. Похоже, он еще с полдюжины раз трахнет Линетт в башку, пока не обессилит.
Потом ты поворачиваешься.
Улыбаешься.
И уходишь прочь.
2
Слава Богу! — подумал Уэстмор, неожиданно заметив «Бест Бай»[1]. Сперва он даже не поверил, хотя он считал, что, проделав долгий путь из округа Колумбия на арендованной машине, находится в городе Пуласки, шт. Вирджиния. Весна, сменяющаяся летом, принесла преждевременную жару, на которую он хмуро обратил внимание, как только припарковался и вылез из машины. Стоило ему закрыть дверь, как какой-то непроизвольный импульс привлек его внимание к ветровому стеклу. О, черт, это же не пчела, верно? — подумал Уэстмор, увидев за ним скребущееся жирное насекомое. У Уэстмора была аллергия на пчелиные укусы. Но когда он присмотрелся, оказалось, что это просто муха. Крупная, волосатая, синяя муха. К черту, прихлопну, когда вернусь.
Большие двери магазина открылись перед ним и словно втянули его в широкое пространство приятного прохладного воздуха. Ему нужна была простая «флэшка», и он поразился, насколько далеко вперед шагнули технологии по сравнению с его старой. Новая обошлась ему в двадцать долларов и объемом была в пятьдесят раз больше. Он немного замешкался, наслаждаясь кондиционированным воздухом, затем произвел покупку и вышел на улицу.
Этот город можно было бы назвать ничем не примечательным. Уэстмор остановился возле входа, закурил. Жизнь в городе, казалось, шла размеренно. Люди, проходя мимо, здоровались. Автомобили ездили спокойно. Никто не сигналил, не кричал, не показывал средний палец. Никакой суеты. Да, это не округ Колумбия.