– Ага, прикинь. – Марк отпил пива и громко срыгнул. – Арсен сдвинулся на черной магии. У нас вся квартира завалена колдовскими прибамбасами, баб стремно водить – они как увидят на кухне сушеных крыс в банках, так от страха убегают.
Он противно захихикал – словно свинья, поперхнувшаяся помоями – и многозначительно кивнул на девицу, спавшую в углу.
Рубикон осмотрелся: голые, с облупленной краской стены краснели от кругов и треугольников вперемешку с крестами и буквами неизвестного алфавита. Символы напоминали порезы на коже жертв Чародея, которые Рубикон видел на фотографиях в материалах дела. Он не сомневался, что узоры на стенах были нанесены кровью.
Марк, заметив заинтересованность полицейского, с довольной рожей пояснил:
– Ага, ты все правильно понял: эти каракули Арсен нарисовал. Своей же кровью, прикинь! Ну, как тебе племянничек, а?!
Он снова заржал, но Рубикон оборвал его мерзкое хрюканье:
– Что значат эти символы?
– Откуда я знаю? – Марк скривился и, почесав пах, отпил пива. – Я пару раз расспрашивал Арсена, но он только отмахивался – говорил, что это не для моих мозгов. Он называл эти знаки сигилами.
– Где он сейчас?
– Понятия не имею. Полгода назад Арсен взял мои бабки и свалил из Луборга. Сказал, что скоро вернется. Но до сих пор не приехал. Я звонил ему несколько раз, но номер не обслуживался: наверное, он потерял телефон.
Марк с такой наивностью рассказывал о приятеле, который уговорил его продать свою квартиру, подсадил на наркоту и фактически обчистил, что Рубикон невольно задумался об умственных способностях собеседника. Полицейский был уверен, что Арсен с детства доминировал в их тандеме и цинично пользовался дружбой с более слабым Марком. Впрочем, возможно, не только дружбой.
– У Арсена были какие-нибудь интересы?
Марк задумчиво скривил морду.
– Он частенько куда-то сваливал, – ответил наркоман. – Однажды я за ним проследил. Арсен как раз недавно купил по дешевке древний «Опель» – то еще корыто! И пару раз в неделю куда-то на нем уезжал. Я умирал от любопытства. Спрятался в багажнике, Арсен меня не заметил. Оказалось, что мы приехали в заброшенную деревню.
– И что Арсен там делал?
– Чувак, ты не поверишь, что я увидел! – чуть не поперхнувшись пивом, воскликнул Марк. – Я проследил за Арсеном до одного дома. Их там куча, этих халуп, но все они заброшенные стоят. Арсен устроил в доме нечто вроде берлоги: заколотил окна досками, привез туда бензиновый генератор, провел электричество. У него там даже музыка играла! Древняя песня, которая ему всегда нравилась. Вроде ее Элвис Пресли пел, или как его там.
– «Always On My Mind».
– Точно!
Марк прыснул от смеха, судя по всему даже не удивившись, откуда «дядя» Арсена знает название песни. По какой-то непонятной причине воспоминания о явно ненормальном друге веселили Марка, и Рубикон в очередной раз засомневался в умственной полноценности собеседника. Марк прикончил пиво и с сожалением посмотрел на пустую бутылку.
– Чем он занимался в доме? – спросил Рубикон, когда наркоман закурил сигарету.
– Я особо не рассматривал, потому что боялся, что Арсен может меня застукать. В гневе он просто бешеным становился. – Марк на мгновение помрачнел, словно вспомнил что-то неприятное, но затем снова расплылся в придурковатой улыбке. – Но я все равно заглянул в дом и увидел, как Арсен орудует там лопатой. Он рыл пол, прикинь!
Все стало ясно. Рубикон понял, что теряет время: счет шел на минуты. Он приблизился к наркоману и строго спросил:
– Где именно расположена заброшенная деревня?
* * *
Мысли путались в голове. Сидя на холодном полу с зажатым за спиной ножом, Кристина не могла понять: каким образом выродок – она по-прежнему не могла (или боялась?) назвать его сыном – выяснил о ее существовании? Как он узнал о своем отце-чудовище? Почему решил пойти по его стопам? Как выследил ее? Какой обряд хотел завершить?
Размышления прервал громкий скрип люка на потолке. Лестница упала в темницу, и по ней спустился выродок. Кристина сжала за спиной нож, не сводя глаз с сына. Сверху, из распахнутого люка, доносилась песня Элвиса «Always On My Mind», но Кристина научилась не обращать на нее внимания: мелодия звучала постоянно и в какой-то момент превратилась в фоновый шум.
– Очухалась, сука? – спросил выродок, криво ухмыльнувшись. – Готовься: пора завершить одно дельце.
Он приблизился к пленнице. Лезвие длинного ножа сверкнуло в его руке, и Кристина содрогнулась: ее кожа помнила, как похожим ножом Чародей вырезал на ней дьявольские знаки – сигилы. Он изуродовал ее ноги, руки и туловище, но по какой-то причине пощадил лицо. Теперь Кристина поняла, что он просто не закончил ритуал.