— Боюсь, я последний человек на земле, который мог бы убедить твоего отца в чем бы то ни было. — Николас улыбнулся. — Кроме того, если мы впадем в панику, то, кажется, сделаем именно то, чего добивается этот шутник. Но, конечно, если хочешь, через пять минут после прихода в Норфорд Мэнор я могу вывести из гаража машину, и поедем. В конце концов, я приезжаю сюда только затем, чтобы спокойно поработать и видеть тебя бегающей по лесу в хорошем настроении. Если это не получается, вся игра не стоит для меня половины пенса.
Луг закончился. Они прошли через калитку и вышли в лес.
— А все же, не скажете ли вы, зачем так рано пошли сегодня в пещеру? — Алекс говорил спокойно, но в его голосе прозвучала легкая нотка настойчивости, на которую Николас немедленно отреагировал.
— Я, конечно, мог бы сказать. Но хотелось подождать до вечера. То, что я намерен добавить к своему рассказу, требует еще… — он умолк. — Ну, давайте уж подождем до вечера! — И улыбнулся. — Прошу не обижаться, но я не столь впечатлителен, как моя маленькая жена… — Он обнял ее за плечи, но тотчас же отпустил руку, как бы устыдившись своей фамильярности. — Я знаю, что, когда мы войдем в дом, Джоан успокоится и все будет по-прежнему. Видите ли, это окружение всегда хорошо влияет на нее перед большими соревнованиями, а у меня тоже есть несколько колористических проблем, которые я хотел бы решить. У здешнего мира есть свои магические краски, и я хочу их уловить. В белизне этих скал и в зелени леса есть что-то такое, что в совокупности придает воздуху совсем другую фактуру, чем где бы то ни было. А может, мне только так кажется? Но все равно: в искусстве убеждение является наивысшей истиной.
— О, наверно, ты прав, а я напрасно впадаю в панику… — Джоан выпрямилась. — Когда мы придем, я заварю нам всем хороший крепкий чай. Мистер Алекс поговорит с папочкой о рогах и копытах, а дядя Александр, Томас, ты и я сыграем во что-нибудь, и может, гроза, наконец, начнется, потому что, в конце концов, она же должна когда-то начаться и… И все будет отлично. — Она слабо улыбнулась. — Хорошо, что вся прислуга пошла в Блю Медоуз. Я займусь хозяйством, а кухня всегда возвращает женщине равновесие.
Джилберн, который шел рядом с ними, тихо постукивая своей тростью, вдруг поднял голову.
— Весь этот оптимизм был бы уместен, — сказал он тихо, — если бы не тот факт, что мистер Алекс абсолютно не верит в самоубийство Патриции.
— Что? — Николас не замедлил шага, но в его взгляде Джо увидел почти неприязнь. — Вы всерьез так думаете?
— К сожалению. Кроме многих доводов, которые, в конце концов, можно было бы оспорить, я вижу один, который является непоколебимым. Думаю, что с полной уверенностью я могу констатировать: миссис Линч не совершила самоубийство. Но я не виню ни местную полицию, ни коронера, ни суд присяжных, который утвердил результаты следствия. Мой довод… он довольно деликатного свойства, если можно так выразиться.
— А на чем вы его основываете? — сейчас, пожалуй впервые с того момента, как Алекс его увидел, Николас выглядел взрослым мужчиной, а не взъерошенным, безответственным художником, принявшим позу большого капризного ребенка.
— Насколько я знаю… — Джо посмотрел на него спокойно, — у вас тоже есть свои маленькие тайны! Разрешите и мне сохранить мою до тех пор, пока оглашение ее принесет наибольшую пользу следствию.
— Но это означает, что убийца находится среди нас! — сказал Робинсон с изумлением. — А если он среди нас… — он не закончил начатой мысли. — Во всяком случае, несмотря ни на что, Джоан уедет отсюда сегодня же и не вернется в эту дьявольскую дыру, пока все не выяснится. Убийца — не самое подходящее общество для женщин, даже для таких, которые могут убежать быстрее остальных.
В его последних, на первый взгляд, шутливых словах не было улыбки. Он снова посмотрел на жену.
— Я еду с тобой и буду караулить тебя и днем, и ночью, пока полиция не схватит этого человека. Нет никаких причин здесь оставаться. Я не детектив и ничего в этом не смыслю. Я никогда ни на что не пригожусь, хотя никто не назовет меня трусом. Зато я могу обещать тебе, что даже на тренировке ты увидишь меня на трибуне! — Он обратился к Алексу: — Ну хорошо, а почему полиция спокойно смотрит на это?
— Потому, что смотреть на это неспокойно тоже не имеет смысла, — сказал Джо несколько более сухо, чем того хотел. — Убийца очень ловок, — добавил он мягче, — настолько ловок, что, как вы сами видели, он сделал невозможными любые версии расследования, кроме версии самоубийства. Но, к счастью или к несчастью, он не ограничился этим. Он действует дальше, хотя еще не убивает. И если вы полагаете, что я против того, чтобы все нынешние обитатели Норфорд Мэнор разъехались и ничего бы не случилось, то, возможно, лишь потому, что в данный момент Дьявол действует в том месте, которое мне уже известно, а потом он может начать действовать в других местах, мне неизвестных. Ведь трудно было бы до бесконечности держать полицейскую охрану при каждом из вас. Кроме того, это проклятое дело не оставляет никакой зацепки для нового следствия. Он действует безошибочно.