— Как у нас дела? — зашла в один из классов. Ремонт практически закончился, осталось покрасить стены. Рабочие работали резво, но я предпочитала контролировать. Я легко перевоплощалась из директора в педагога, затем в завхоза и обратно. Взялась за новый центр с энтузиазмом, как к собственному детищу. Мы с Мариной совпали в нашем видении и концепции, теперь много работали.
— Как пахнет краской, — сморщилась. Удушливый запах. К горлу подкатила дурнота, ноги подкосились, в голове туман…
Глаза уже открыла в карете скорой помощи: надо мной встревоженное лицо подруги, рабочих и фельдшера.
— Давление нормальное, — объявил он. — Кожные покрова чистые, температуры нет, — записывал. — Девушка, сдайте анализы на анемию. Бледность неестественная, — затем зрачки осмотрел и тихо так: — Вы в положении?
Я замерла испуганно. В каком таком положении? Неужели… В голове отбойный молоток или тупая пила по натянутым нервам. Когда у меня были месячные?! Господи, я даже не помню! В стрессе обо всем забыла, да и цикл никогда не был стабильным. Гинекологи в один голос твердили: родишь и устаканится… Родишь. Я звонко рассмеялась. Нет, Бог не мог так пошутить надо мной!
На следующее утро я пошла в лабораторию и сдала кровь на хгч. Тест на беременность не делала. Результат на следующий день совершенно точный — я беременна. Абсолютно спокойная направилась в частную клинику на УЗИ.
— Что у нас тут? — врач водила по моему еще плоскому животику аппликатором. — Уже приличный срок, четырнадцать недель. Даже пол уже можно сказать. Хотите узнать?
Я растерянно улыбнулась. Сложно поверить, что это со мной происходит. Мы так давно с Русланом не спали, как раз месяца три или около того… У него всегда была отличная реакция, а презервативы не любил. Шесть лет она не давала сбоя и вот… Когда мы разошлись. Когда он встретил свою истинную любовь. Когда нас окончательно не стало, я получила свою частичку Гордеева. Руслан ведь не хотел от меня детей, прикрываясь разными предлогами. А я хотела. Всегда хотела родить от него. Любила ведь. С любимым всегда хочется разделить счастье родительства.
— Скажите, — произнесла робко. Конечно, я не буду делать аборт. Мне двадцать восемь, и я готова к ответственности. Столько лет растить чужого ребенка, а своего убить… Нет!
— У вас мальчик! Прекрасный длинноногий мальчик! Смотрите, какие длинные бедренные кости, — повернула ко мне экран. — Высоким будет.
В отца, подумалось мне.
Из клиники вышла одухотворенной. Теперь у меня точно будет все хорошо. Я так рано потеряла маму, потом мыкание по общагам без возможности позвонить и поплакаться кому-нибудь родному. Теперь у меня всегда будет родная кровиночка. Мы всегда будем вместе.
Глава 12
Три месяца спустя
Руслан
Я вернулся домой уставший, как ездовая собака. Восьмичасовая операция, очень сложная и трудоемкая, прошла успешно, но пациенту предстоял долгий путь реабилитации. Я лично взял это на контроль. Команда сделала все, что могла, теперь только его воля к победе. После таких сложных будней я высосан и физически, и морально.
Только полдевятого, а в гостиной темно и тихо. Я бросил ключи от машины на стол и широко зевнул. Искупаться, перекусить и спать — на сегодня это самое большое счастье в мире.
— Рус, ну наконец-то! Мы идем?
Алиса разодетая в сексуальное платье, не короткое, но обтягивающее донельзя, плыла по лестнице. Я ничего не понимал. Я даже не помнил. О чем она?!
— Ко мне подруги из Лондона прилетели. Столик в Метрополь заказан. Ты забыл? — зашла в гардеробную и взяла шубу.
Конечно, забыл.
— Я устал. Операция весь день…
— Ну вот… — недовольно надулась и ко мне подошла, поцеловала воздух у моих губ. Ее же накрашены. — Ладно, сама пойду. Буду не поздно. Часов в одиннадцать, — и пальцем провела по щеке. — Вернусь и взбодрю тебя, — ладонью к паху скользнула. Я поймал запястье. Не хочу. Слишком задолбался.
Я проводил ее тяжелым взглядом и зашел на кухню. На плите разваренные пустые макароны. И все. Что же. После шести лучше не есть, тем более мучное. Правда, я не ел целый день. Пира на весь мир, естественно, не ждал — несколько месяцев с Алисой живу, знаю, что дом и быт не ее, но хоть бы заказала что-нибудь!
— Соня! — крикнул дочку. Она вообще ела?! Три месяца после развода и окончательного разрыва с Олей, дочь сначала жила по инерции, избегая близко контактировать что со мной, что с Алисой. Обращалась к ней неопределенно, без имен и званий. Алиса психовала и сначала просила звать ее мамой, затем требовала. Слава богу только от меня. В отношении нашей дочери границ не переходила: чувствовала, что именно ее люблю. Если что, выбор очевиден. Алиса не раз намекала, что пора бы уже оформить наши отношения официально. Замуж хочет. Я не торопился. Что он дает этот брак… Да и сама Алиса слабо виделась женой, увы и ах. Сейчас понимал это четко.