— Оль, я понял, что ты не упадешь мне в объятия после трех оргазмов. Но я люблю тебя. Ты хочешь меня. У нас двое детей. Мы постоянно тусуемся у тебя, а места больше у меня. Давай просто поменяемся квартирами.
— В смысле? — непонимающе свела брови.
— Переезжай с Ваней в мою квартиру. А я здесь буду. Ну… если ты не позовешь к вам, — коротко улыбнулся. — Соня может со мной остаться. Не думай, что хочу повесить на тебя…
— Хватит, — закрыла ему рот рукой. — Как я могу отселить свою дочь. Глупости какие.
— А мужа? — посмотрел жалостливо.
— Ты мне не муж, — напомнила хрипло. Разом нахлынуло все, что стояло между нами. Я выкрутилась из его объятий и взяла полотенце, прячась от жадного взгляда. Руслан брал меня очень страстно. Огонь между нами точно был.
— Оля, что-то не так?
— Скажи, ты не хотел детей со мной? Почему? — сначала смотрела через зеркало, ловя истину в отражении. Затем повернулась. — Ее ждал?
— Нет, Оль. Не ждал. Я не хотел вешать на тебя еще одного ребенка. Ты только начала работать. Соня в садике. Мы выдохнули… Если бы я так боялся неожиданной беременности, то надевал защиту. Прерванный половой акт — это малоэффективный способ контрацепции.
Я прикусила губу. Звучало логично.
— Разве ты так думала, пока я не накосячил? Если бы ты сказала, что пора, мы обсудили бы.
— Нет, не думала, — произнесла вслух свои мысли. — Мне многое начало казаться в ином свете. Наш брак… Точнее, я в нем словно бы черновик…
— Это я черновик без тебя, — ласково гладил мое лицо. — Давай попробуем вместе, Оль? Я понимаю, сложно, и если ты не сможешь… Пойму, конфетка. Но давай хотя бы попробуем. Я люблю тебя.
И я сдалась. Дала нам шанс как семье и как мужчине и женщине…
Эпилог
Спустя пять лет
Руслан
— Мам, Пап, быстрее! — Соня возбужденно торопила нас. Мы специально приехали в Москву перед Новым годом. Щелкунчика в Большом театре смотреть! Дочь и раньше балетом занималась, а сейчас вообще мечтала танцевать в труппе. Пока неизвестно, какие перспективы, но желание покорить сцену у нашей девочки было огромным!
— Марта Григорьевна, точно справитесь? — жена в очередной раз взволнованно спросила. Мама уже не молодая, и Оля очень переживала оставлять с ней наших бандитов. Ване уже пять. Диме год стукнул. С ними ох как не просто. Бог наградил нас двумя сыновьями и лапочкой дочкой. С Соней тоже было не все гладко — переходный возраст, сепарация от родителей, бунт и протест. Но Оля умудрялась найти с дочерью общий язык даже в самый непростой период. А Соня безумно дорожила мамой. Когда протестовала и хотела бросить балет, Оля начала ходить с ней на разные постановки: от классики до смелого модерна. Соня переключилась и нашла себя и новую мечту.
— Олюшка, вас не будет ночь! Ну не такая уж я и старая! — шутливо возмутилась мама. — Я так соскучилась по внукам, — тискала Ваню и с любовью смотрела на дербанившего бутылочку Диму.
— Жена, пойдем, — обнял своих красавиц. Соня — балерина, юная и нежная. Оля как дорогое вино: с каждым годом набирает пьянящей крепости и богатства вкуса. Две беременности, а тонкая и звонкая, красивая и родная до изнеможения. Активный образ жизни, любимое дело и насыщенная сексуальная практика. Мы оба держали друг друга в тонусе. Любимая дала мне шанс, и я до сих пор осторожно держал его в руках, боясь потерять эту хрупкую сильную женщину. Через год после нашего воссоединения, Оля согласилась выйти за меня. Она хотела скромную свадьбу, а я — увидеть ее в подвенечном платье. Торжественная церемония, банкет, танец молодых — все по канонам. В прошлый раз считал все это глупостью: было уже, смысл повторять? Не со зла лишил юную девушку образа принцессы. Окунул в будни, руководствуясь практическими соображениями в обход романтике и влюбленности. Я ошибся. Больше этого не повторится. Ничего из моего неприятного прошлого!
Из Подольска поехали на такси, обратно, естественно, только утром. После спектакля у нас в плане поздний ужин в ресторане и бронь в «Арарат Парк Хаятт». Для Сони взяли отдельный номер. Она уже достаточно взрослая, да и нам с женой есть, чем заняться в отпуске. Мы родители троих детей, такие выезды — подарок судьбы!
— Предлагаю штурмовать буфет? — предложил и взял под руки своих прекрасных спутниц. — Даме игристое, — поцеловал Олю. — Детям мороженое, — протянул стаканчик Соне.
— Пап, зима же! — воскликнула, но уплетала за обе щеки. К третьему звонку мы потянулись ко входу в партер. Я отвлекся на сообщение из клиники — сам не знаю, но меня, сухаря-одиночку опять поставили и.о. главврача. Пока крепился и отбивался от должности всеми правдами, но… Поднял глаза и заметил сведенные на переносице брови жены. Соня буквально вжалась в мать. Оля обнимала ее за плечи, словно бы защищала от чего-то. Я обернулся в поиске источника опасности. И нашел… В десятке метров от нас стояла Алиса под руку с каким-то стариком в смокинге. Вот оно — мое испытание. Длинная нога нарочито выставлена в глубоком разрезе, платье буквально обтекало фигуру, темные волосы гибкими пружинами лежали на плечах, в глазах огонь и хитрый прищур. Именно так Алиса смотрела на меня, когда затягивала в свои сети. И я велся. Она выглядела хорошо, но следы жизни «бабочки» уже проявились на лице. Я смотрел на нее и меня не трогало, не тянуло, не манило. Для меня это неудивительно, этой женщиной я переболел окончательно и бесповоротно, но для Оли…