— Жюль Верн, — со смехом отозвалась Минни.
— Вам виднее, — тоже засмеялся Рострон, — мычать и рычать по-французски мне никогда не удавалось! В кадетском училище пришлось даже сдать три лишних предмета, вместо экзамена по-французскому!
— А вот Минни у нас прекрасно владеет и французским, и немецким, и итальянским! — снова невпопад похвастался Ричард.
Рострон вдруг посерьезнел и закусил губу, как-то по особенному, взглянув на Минни. Она это заметила и ответила ему вопросительным взглядом, но Рострон только отрицательно качнул головой, как бы в ответ на свои собственные мысли, и продолжил уже с улыбкой:
— Я не видел моря до двенадцатилетнего возраста, но мне всегда казалось, что я его могу найти по запаху! Наверное, это у меня от наших далеких скандинавских предков — Рострумов. В двенадцать лет я два раза сбегал на корабль, меня ловили и возвращали в Болтон, отец отдирал за уши, хоть и небольно, — улыбнулся он, — но ничего не помогло. На следующий год отец заплатил огромную для нас сумму в шестьсот пятьдесят фунтов для моего обучения в кадетском училище, мне купили форму, снабдили деньгами и посадили на поезд Болтон-Ливерпуль. Так что с тринадцати лет я живу самостоятельно.
Эдит посмотрела на него с уважением.
— А где же вы познакомились с Максом?
— Параллельно с кадетским училищем я поступил в Ливерпульский Королевский колледж, для общего образования, так сказать, там мы и встретились с Максом.
— Ваш отец молодец, что позаботился о вашем образовании, — заметил Ричард.
— Я не мог просить у отца денег на колледж, мистер Стоттерт. Ему и так пришлось продать ради меня часть бизнеса. Наше кадетское училище самое престижное в Британии, и трехлетний курс обучения стоил очень дорого. Я работал вечером на верфях, разгрузке, сортировке почты в порту, брал любую работу, и сам платил за курс в колледже. Правда, часто приходилось бегать с одного класса на другой, и заниматься ночью, но я не жалею.
— Когда же вы спали? — ахнула Эдит.
— Вот с этим мне сильно повезло. Больше двух-трех часов сна мне не требуется.
Выпивший пару-другую бокалов вина, Ричард был готов прослезиться. Он стиснул плечо Рострону.
— Повезло! Как бы не так! Вы себя вымуштровали! — нет, положительно этот молодой человек ему нравился все больше и больше.
— Может быть, — смущенно отозвался тот, заметив восхищенные взгляды Минни.
— Вы решили посвятить себя военно-морскому флоту, мистер, вернее, лейтенант Рострон?
— Нет, вообще-то я работаю в «Кьюнарде», уже пять лет.
— О! Это прекрасная компания! Одна из лучших.
— Самая лучшая, по моему мнению. Я дослужился до второго помощника капитана.
Эдит встрепенулась.
— И это предел ваших мечтаний? — иронично спросила она.
Голубые глаза блеснули стальным блеском, и Эдит осеклась.
— Отнюдь, — вежливо ответил Рострон, — пять лет назад я получил капитанскую лицензию, а сейчас прохожу двухгодичную военнную службу. С лицензией и званием лейтенанта военно-морского флота мне в «Кьюнарде» полагается место первого помощника, а потом уже и капитана. Я им непременно стану, — добавил он серьезно и уверенно.
«А парень-то с характером, не так прост, как кажется», — подумал Ричард, — «что ж, в его профессии это необходимо. Такой не пропадет!»
Эдит была явно смущена своей собственной бестактностью.
И тут знаменитые часы Стоттертов пробили четыре раза.
— Ой, уже четыре часа! Когда же мы пойдем гулять? — Минни воскликнула так жалобно и по-детски, что все рассмеялись.
— Действительно, как быстро пролетело время, — произнесла Эдит задумчиво, — вот прямо сейчас и пойдете.
Рострон и Минни обменялись радостными взглядами: высочайшее разрешение было получено!
— Послушайте, мистер Рострон, — вдруг вмешался отец, — у вас есть какие-нибудь планы на вечер? Где вы ужинаете?
— Нет, никаких, кроме одного срочного, но короткого делового визита.
— Так приходите к нам на ужин, продолжим знакомство! Вы в шахматы случаем не играете?
— Играю…, — Рострон не верил своим ушам. — И, кажется, неплохо.
— Значит решено, — вставая от стола, Ричард обнял его за плечи, — погуляете с Минни, нанесете свой деловой визит и — опять к нам!
— С огромным удовольствием! Благодарю вас! — У Рострона заметно порозовели щеки.
Минни, радостно захлопав в ладоши, повисла у отца на шее. В другое время Эдит была бы в ужасе от такой откровенной радости дочери, но сегодня все происходило так невероятно быстро, что она только махнула рукой. Будь что будет!