— А скоро освободится? — пробормотал я.
— Понятия не имею! — гордо проговорила она.
Я тупо сидел. И чего, собственно, я тут надеюсь дождаться с моим беззубием? Распахнулась дверь. Вышел Валентин — и Бобон! Валентин гляделся обиженным, Бобон, наоборот, уверенным.
— В отдел рекламы пойдешь? — вдруг предложил мне Бобон.
Валентин смотрел в сторону. Предложение явно шло не от него.
— Можно, — откликнулся я.
В коллективе таком все как можно хуже хочется делать. Я изгилялся как мог. «Моча — даром!» — помещал крупным шрифтом. И наутро у наших дверей колыхалась толпа с бидончиками. Какую-то страшную я почувствовал власть.
— Молоток! — Бобон меня поощрял. — Реклама должна быть безобразна и алогична!
«Проездом в нашем городе — Лариса Безверхняя и Иван Столбняк!» Наутро — очередь за билетами!
— Молоток! — хвалил он меня.
— Но их же… нет!
— Сделаем!
И теперь их славу уже «не вырубишь топором!» Шоу-бизнес. Инга Вовлекайте! Анжела Рюмаху! Максим Гвоздцов!.. И все это, не скрою, детища моего пера. Артем Чемтоболеев! Сохейл Насери! Ансамбль «Секс Хенд»! «Дешевле — только повеситься»! «Не у тех искал утех»! «Льну к льну»! «Обувь для гордых»! «Шампунь “Вдохновение”, улучшающий работу мозга»!
Совсем уже неприличные предложения вычеркивал слабеющей рукой… и тут же вписывал: «Если ты уже дристал — то прими скорей фестал!»
— Молоток! — Бобон хохотал. — Надо ближе к народу!
Моральное падение, оказывается, бесконечным может быть! Как говорил Зотыч: «Не те порты одел, которые хотел!»
А Валентин — поднимался! Уже нашего мэра бичевал! Про которого, правда, было известно, что его на дух не переносит президент. Меня это как-то не возбуждало. Журнал не читал. Забрел случайно в приемную:
— Чего новенького?
— Вы что? Не знаете? — изумилась секретарша. — Весь город гудит!
Взял журнал — и чуть не выронил со страха. В самом начале, жирным шрифтом — «Бобон»! Кличка нашего, можно сказать, шефа. Материалы о том, что он, когда занимался кладбищенским бизнесом, покойников воровал.
— Вот как надо писать! Весь тираж разлетелся!
И произнес это… Бобон!
Когда он появился в приемной, я пригнулся: будет пальба! И вдруг — благожелательная реакция.
— И ты так же пиши! — присоветовал мне.
И я попросил листик. И начирикал: «Прошу освободить…»
…И ушел в творческий загул, совместно с товарищем. Сидели у него. Тут же шустрила их дочурка, загадочно улыбалась Убигюль. Идиллия. Как вдруг — стук! Сначала думали, Жос. Но как-то слишком громоподобно. Распахнули ворота — и въехал белый лимузин. Из него вышел… Дед — с иголочки одет! Миллионерский загар! Новые зубы! Вот из каких краев теперь миллионеры выходят. И первым делом преподнес Убигюль роскошный букет.
— А нам? — злобно проговорил Фома.
— Будет и вам! — усмехнулся Дед.
И назавтра — Фома мне поведал — приполз к нему сам Бобон на четвереньках, низко кланялся лысиной в пыль.
— Фома Георгич, Фома Георгич! Не согласитесь ли вы возглавить нашенское ОАО? С вашим опытом!..
А я! Приплелся в журнал за расчетом. И вижу там… продолжение сна? Совсем другие — незнакомые, но приятные люди. Любезно раскланиваются. Захожу в приемную: и секретарша совсем другая. Робко говорит:
— А я вам звонила!
— Да? Не слышал… А главный редактор пришел?
Она смотрит на меня почему-то с ужасом и шепчет еле слышно:
— Пришел.
— Так могу я к нему пройти?
Она, девчонка совсем, лепечет в отчаянии:
— Я не знаю…
— А почему это вы ничего не знаете?!
— А потому что главный редактор… ВЫ!
Сел в кресло, и вскоре явился Валентин.
— Извините, — церемонно расшаркался, — можно вещи забрать? Если я, разумеется, вас не побеспокою.
— Ты чего? Хватит! Садись! Работай.
— Кем, позвольте поинтересоваться?
— Ну… редактором. Но не главным.
— И где же будет моя каморка? Под лестницей?
— Ладно! Хватит уже!.. Садись.
— Чистоплотность не позволяет! — надменно произнес он.
— Знаешь, — сказал я Фоме, — пора и нам что-то хорошее сделать.
— А что? — он изумился. Отвык!
— Хочу фауну в озеро вернуть!
— Ты что, Всемогущий?
— Порою да.
Где фауна наша, с озера, я знал. Кровью за это знание платил! Располагалась теперь она в подвале моего городского дома. Зудят комары. Лягушки квакают. Утки летают. Ноев ковчег! Только зуи, гордые белые цапли, исчезли полностью…