Вернулась тишина — и открылось небо. Солнце плавилось на границе воды. Чуть поодаль на берегу я разглядел Валентина, страстно вещающего какой-то даме:
— Нам всем до «Войны и мира» ой как далеко!
«Далеко, но по-разному! — хотелось вмешаться. — Все же это расстояние для каждого свое».
Он вдруг подошел:
— Ну, ты видел? Я все делаю для тебя! Но… не знаю! — развел руками. Пошел.
Мошки так и реяли над вечерней водой, все суетливей — и ниже. Что за парад? Господи! Глянул вдаль — длинный ряд вдавленных в воду точек! Топятся эскадрильями!
Волны, хлюпая, изогнули строй утопившихся мошек, и их прямой ряд изогнулся зигзагом, буквою «S».
Поверхность озера сияла, даже грела лицо. И какая-то женщина, похожая на мою бедную дочь, ответившую за все наши грехи, выходила из воды, но потом снова в упоении кидалась в нее, приговаривая:
— Как хорошо! Как же сегодня хорошо! Целое лето так не было!
— Па-дъем! — возник темным силуэтом Жос.
Я поднял голову и обомлел: все тело мое — в радужных мелких крылышках! Затрепетали — и, не ломая строя, поднялись!
