Так дальше, вперед! Но почему-то не пошло это дело. Идеология не диктует. А — что? Пошла какая-то безыдейщина, а главное — бестолковость. Серебристый бульвар! А всем ли хочется, этой серебристости? Улица Стойкости. Но время уже было такое, что двояко это название трактовали. И как всегда в эти времена, самые бездумные лезут вперед. Улица Весенняя! А зимой что — съезжать? Тем более отопление, как правило, плохо работает, а название улицы это как бы оправдывает — Весенняя! Мол, про зиму не договаривались. Или вдруг — улица Художников, на унылом болоте, где просто нечего рисовать. «Забота о культуре?»
Так где же путь? Плоха улица, не ведущая к храму, а без названия — еще хуже. Где же их брать? Сознание наше нынче в телевизоре. Мочилово. Мистика. Гламур. История! Конечно, таких названий, как Якиманка, Маросейка, Волхонка, не будет уже — тут и история, и великий язык. А что у нас? Если есть в Москве улица Баррикадная, то теперь может быть улица Жестоких Разборок? Улица Обманутых Вкладчиков? Или улица Обманутых Дольщиков? Но вряд ли на них вырастут дома.
Но есть же хорошие профессии! Улица Налоговиков. Проспект Таможенников. Тупик Гастарбайтеров. Переулок Бомжей. Площадь ОМОНа. Улица Олигархов, в конце концов! Но могут окна поразбивать мирным жителям, что к названию никакого отношения не имеют. Куда ни кинь... Где же еще герои? Наука! Мой друг на улице Академика Варги живет. Немного неблагозвучно, но что-то же он открыл. Но у нас теперь, если за эту тему возьмутся, первым, без очереди, Кашпировский пойдет. Что еще есть у нас? А! Политика! Чуть было не забыл. Проспект... Борьбы с Коррупцией! Ну можно, конечно, въехать — но в последнюю очередь, если другого выбора нет. Страшновато на нем.
Что у нас поприятнее-то есть? Может быть, улица Побежденного Целлюлита? Судя по всему, именно это теперь главная мечта человечества — во всяком случае, лучшей его половины.
Еще?.. Улица... Шампуня... Улучшающего Работу Мозга? Длинновато. Да и нет такого шампуня — а перхоть в названия улиц неохота вставлять. Еще предложения! Жадно жду!
Молодым, говорят, надо дорогу давать. Ну? Улица Конкретная Жесть? Улица Короче Реальная? Молодежь, похоже, придется попридержать.
Ну? Ничего не светит, ни в голове, ни в душе. Типа я конкурс объявляю: Придумайте название! А там, глядишь, и пойдет.
Закончив, поглядел наверх... Ну? Тишина! Может быть, колонкой моей зачитались, она же в Интернете уже?
Робкий звонок. Я, вздрогнув, подумал: а не послышалось ли? Пошел.
— Тсс, — прошептала она. — Я все для тебя узнала. Запомнишь? Или запиши... Ты должен будешь предъявить суду хотя бы пару квитанций за жилье, которые оплачивала твоя мама, — и обязательно с ее подписью! Ты понял меня?
— Но где же я их возьму? — вырвалось у меня.
Мама была женщина властная, полагалась в основном на свой голос, а бумажки презирала... Даже мой «золотой аттестат» потеряла — «Зачем он тебе нужен, Валерий, если ты не собираешься делать карьеру?» Делать-то я ее как раз собирался!.. но не так, как хотела она.
— Хорошо... поищу.
— Ищи!
Мы почему-то разговаривали шепотом... Может быть, потому, что там была тишина?
— Но вообще... — она смущенно умолкла.
— Что «вообще»? — я насторожился.
— Умные люди мне сказали...
— И что же?
— Что дело можно выиграть только...
— Если что?
— Если... дать тысячу евро! — Она вдруг всхлипнула, смешно вытерла пальчиком слезу под носом.
«Засланка»?
— Этот умный человек... судья твоя?
— Не скажу! — Кокетливая улыбка.
— Она... мне сказала... что через меня можно передать!
— Так она ж может тебя подставить! Знаешь, как борются сейчас с этим! Ну ладно. Иди. Я подумаю.
Она прильнула. Потом — отольнула. И застучала к выходу. Могла бы для конспирации (чтобы там не услышали?) туфельки снять! Да, шустрая она. Сразу — тысячу евро! Мало мне валютного нищего!
Закрыв дверь — почему-то на четыре оборота, — стоял, прислушиваясь. Потом — приглядываясь. Вот это да! На тумбочке в прихожей, где лежали ключи, только что было два, и вот — один! Когда ж это она его сцапала? До — или после?
«Доиграешься, Валерий!» — то были мамины слова. И, похоже, я впервые почувствовал, что она права! И тут же — еле наверх успела дойти — топот! Какие-то просто лошадиные пляски. И она, значит, там?
Эх, друга Валеру бы! Он бы разобрался с ними. Смело бы вошел, как водопроводчик — а потом и с остальным бы разобрался. Тем более эта квартира его.