Голос был до жути знакомым, до боли родным. Мурашки пробежали по позвоночнику.
— Джаги? — мягко позвал снова его кто-то.
Джагхед обернулся и увидел перед собой красивую девушку. Каштановые волосы были высоко собраны, худая фигурка была облачена в длинное розовое шелковое платье. Ее голубые глаза, точно такие же, как и у Джагхеда, светились глубоким лучистым светом, она улыбалась, обнажая едва заметные ямочки на щеках.
Джагхед стоял, как вкопанный, не веря своим глазам, не веря, что все происходящее — реальность. На его губах расцвела самая счастливая улыбка.
— Джелли? — спросил он, делая навстречу ей шаг.
— А ты что, меня не узнал? — она нахмурилась, скрестив руки на груди.
— Конечно узнал, просто ты так изменилась… Стала такой взрослой, такой прекрасной… — он рассмеялся, любуясь Джеллибин. — Я думал, ты не придешь… Не надеялся тебя увидеть.
— Глупый Джагхед. Ты правда думал, что я пропущу твою свадьбу? Не дождешься, — протараторила она и, наконец, кинулась на шею Джагхеду.
— Моя малышка Джелли, — Джагхед нежно сжал в объятиях сестренку.
— Джагги, — она завизжала, крепче охватывая его шею руками.
— Ты меня придушишь, Джелли, — в шутку закашлялся он.
— Придушу, потому что ты, этакий несносный братишка, даже не приехал меня навестить ни разу! — обиженно ответила девушка.
— Ты же знаешь, у меня университет. А на каникулах ты уезжаешь всегда к бабушке в Техас, — сказал Джагхед.
— Глупые оправдания, —отрезала она. — Я знаю, что ты не приезжал потому, что не хотел видеться с мамой, — Джеллибин грустно улыбнулась, охватив лицо Джагхеда руками, гладя его по щекам.
— Все может быть, — неопределенно ответил он, попытавшись сменить тему.
Не хочет об этом говорить. Не сегодня. Не в самый счастливый день его жизни.
— Папочка! — заметив стоящего не поодаль мужчину, Джеллибин, не долго раздумывая, кинулась ему на шею.
— Милая, — отец обнял свою любимую дочь. — Иди и ты сюда, сынок, — Джагхед обвил одной рукой шею отца, другой сестры.
Они стояли так долго, чувствуя, как их семья снова воссоединилась. Чувствуя, как все стало правильным.
— Слушай, Джаг, ты должен увидеться с мамой, — сказала вдруг серьезно Джеллибин, когда он выпустил ее из объятий.
— Не думаю, — сухо ответил Джагхед, поджимая губы.
— …Потому что она здесь, — закончила девушка.
— Кто «она»? — не понял Джагхед. Не хотел понимать.
— Мама, Джагхед, мама, — сказала девушка, указывая кивком на красивую утонченную женщину в синем платье, пробирающуюся сквозь ряды гостей.
— О Господи, не думаю, что готов сейчас встретиться с ней, — Джагхед нахмурился. Руки сами крепко сжались в кулаки.
— Джаг, она… — попыталась возразить Джелли, но он ее резко перебил:
— Она меня бросила, бросила одного, и сейчас она последняя, кого бы я хотел видеть, Джелли. Я не нуждаюсь в ней. И не нуждался никогда.
Мать подошла к Джагхеду и остановилась в двух шагах от него. ЭфПи нахмурился при виде нее.
— Хорошо выглядишь, — вымолвила Мари, внимательно разглядывая сына, одетого в безупречный костюм.
Парень не ответил.
— Как ты, Джагхед? — продолжила она.
— Я, пожалуй, пойду, — он, сжав зубы, повернулся, но мать схватила его за руку, удерживая.
— Не уходи, Джагхед, — ее голос прозвучал умоляюще.
Он со злостью выдернул руку:
— Решила испортить мою свадьбу? Кто тебя сюда звал вообще? Я лично тебя не ждал, поэтому уходи и не порть мне праздник, — гневно процедил он.
— Бетти меня пригласила, — ответила женщина.
— Очень на нее похоже, — Джагхед закатил глаза. — В любом случае, раз уже приехала, то просто иди к своему месту, которое было указано в приглашении и не маячь перед глазами, — он был жутко зол и обижен на мать, которая никогда не интересовалась его жизнью, ни разу не пыталась с ним связаться — наоборот жестоко отрезала все пути к общению с ним, бросила его на произвол судьбы, с самого детства лишила своей заботы и любви. Когда отец был в тюрьме, когда он был совершенно одинок, когда потерял смысл жизни, когда его усыновили при живых родителях… Даже тогда мать не пришла к нему. А сейчас, совершенно невозмутимая, стоит перед ним, как ни в чем ни бывало.
— Я знаю, что ты на меня обижен, Джагхед, — тихо произнесла женщина.
— Как проницательно, —он снова закатил глаза. — Не порть мне настроение, ладно? Не сегодня. Тебя достаточно долго не было рядом, поэтому сейчас ты не можешь просто взять и вторгнуться в мою жизнь, делая вид, что ничего не было. Не было этих лет, не было того, что я остался брошенным, не было того времени, когда папа был в тюрьме, а я попросил тебя взять надо мной опекунство — но в ответ лишь услышал твой звонкий смех и равнодушные слова: «Сейчас не время. Придумай что-нибудь».
И я придумал. Я принимал решения, я учился на своих ошибках, я жил, но сам. Всегда без поддержки, всегда грозясь сойти с верного пути, всегда чувствуя, что нет такого человека, который бы заботился обо мне. Я имею в виду в плане родительской любви. Папа был рядом. Другое дело, что я его отталкивал от себя, боялся, что будет больно, боялся доверять. Всегда хотел тебя защитить, мам. Тебя. Но я был для тебя пустым местом. С самого детства. Сейчас ничего не поменялось. Ах, подожди, может, у меня прибавилось денег , и мои книги стали печататься в популярных изданиях… Может, ты пришла занять у меня денег, мама? Это бы все объяснило, — жестоко сказал он, подняв голос.
Женщина неотрывно смотрела в глаза сыну.
— Джагхед, я знаю, — после паузы произнесла она. — Я знаю, что не имею сейчас права вмешаться в твою жизнь. Но я хочу хотя бы следить за ней.
— Не стоит мам, не заставляй себя лишь потому, что так надо, — он отвел взгляд. —Я никогда не был тебе нужен.
— Я хотела прийти, Джагхед. Всегда хотела. Когда я опомнилась — было поздно. Я знала, что ты меня не простишь, Джагхед. Я знала. Я хотела приехать к тебе еще четыре года назад, но…
— Ты ведь знаешь, что я бы тебя простил, если бы ты хотя бы тогда сделала мне шаг навстречу… — он шмыгнул носом.
— Сынок… Мне жаль, мне жаль, что все так вышло, — извинилась она впервые за долгие годы.
— Мне тоже жаль, что я всегда был лишним. Мне жаль, что тебе пришлось меня родить, — выплюнул он эти слова и отошел от матери.
— Он никогда не простит меня, — женщина тихо заплакала, поднимая бледное лицо на бывшего мужа.
— Ох и долго же тебе придется вымаливать у него прощение… Ты ведь знаешь, что он упрям, как осел, ну, или как ты, — подмигнул ей ЭфПи.
— Ой, заткнись, — она все же улыбнулась ему. Мысль о том, что их с сыном связывает хоть что-то, грела ей душу.
Сожаление… Всегда ли одним сожалением можно все изменить? Всегда ли одно сожаление может стереть болезненные воспоминания, от которых начинает трясти и разрывает на части? Всегда ли? …
— Джаг, идем, гости уже расселись, и Бетти будет с минуты на минуту, — Арчи потянул за руку Джагхеда, и они подошли к красиво украшенному алтарю.
— И даже сейчас ты не снимешь шапку? — усмехнулся Арчи, когда они встали у белоснежной колонны.
— Не-а, — улыбнулся Джаг, поправляя свою «корону».
— Ты вообще ее снимаешь когда-то? — допытывался рыжеволосый, вместе с тем не переставая улыбаться.
— Только с Бетти, — ухмыльнулся Джагхед. — Люблю, когда она трогает мои волосы.
Вероника шумно пробиралась сквозь людей, извиняясь.
— Где тебя носило? — поинтересовался Арчи, когда она встала рядом с ним.
— Я случайно пролила на свое платье вишневый сок, на благо у меня было с собой запасное — пришлось переодеваться. Как я выгляжу?
— Как всегда превосходно, — Арчи чмокнул свою девушку в щечку.
— Как ты, Ромео? Волнуешься? — усмехнулась Вероника, сжимая в руках букет и смотря на Джагхеда.
— Есть немного, — улыбнулся он ей.
Они так простояли, как ему показалось, вечность.
— Где же Бетти? — нетерпеливо прикусил губу Джагхед, всматриваясь в место, откуда она должна была выйти.