Р. S. Когда поедешь, захвати это письмо. Извини, что я не подписал его собственноручно. Ты понимаешь причину, да и все остальное. — С. С.
СОБЫТИЯ
I
Кончается осень. Стали длиннее ночи. Надвигается зима. Декабрь.
За огромными тучами не видно солнца. Ураганный ветер выдирает клочья из моря, в горах вокруг фьорда слышится грохот.
Все укутано снегом, лишь улицы Города и дорога к Вершине извиваются коричневыми змеями.
На том берегу фьорда чернеют развалины Базы, зияют пустыми проемами и кажутся огромными на сероватом фоне горы.
Между домами быстрыми шагами или бегом двигаются люди — из дома на работу или в школу. Они нещадно мерзнут в своей легкой модной одежонке. Кое-кто, плюнув на моду, облачается в толстые, теплые доспехи. Такие двигаются медленнее остальных.
II
— Тебе его дали! — крикнула Вальгердюр Йоунсдоухтир мужу, едва он, закутанный, с красным от мороза носом, влетел в дом. — Тебе его дали! — повторила она, бросилась к Пьетюру Каурасону и повисла у него на шее.
— Что дали? — спросил он, растерявшись от столь бурного проявления чувств.
— Работу! — Она поцеловала мужа. — Место! — добавила она и снова поцеловала мужа.
— Все равно не понимаю, — ответил он, уклоняясь от ее поцелуев. — Присядем. — Он сел и усадил ее к себе на колени. — Давай сначала. Что мне дали?
— Место, братец, место.
— Какое место, милая? — спросил он, теребя мочку ее уха. — О чем это ты?
— Ну и тупой же ты у меня! — Она провела пальцами по его затылку.
— Непонятно как-то говоришь. — Он куснул ее за мочку, так что она вздрогнула и слегка вскрикнула.
— Ты что, много заявлений посылал?
— Да о чем ты?
— Сообразил?
— Пришло письмо?
— Точно!
— Из Города?
— Именно!
— Ну и?
— Опять неясно?
— Мне дают место!
— И как это ты угадал? — спросила она, вставая. — Ты просто гений.
Теперь он звонко поцеловал ее.
Когда Пьетюр снял с себя старую и безобразную меховую куртку, перчатки, шарф, шерстяную кофту, сапоги и шерстяные носки, Вальгердюр спросила:
— Хочешь кофе?
— Где малышка?
— Внизу у соседей. Хочешь кофе?
— Лучше бы водки. Найдется?
— Кто его знает, — ответила она, снова принимаясь на кухне за свои дела.
— Прекрасно. — Он опустился на просиженный диван.
— А где письмо?
— Тут, — отозвалась она из кухни. — Если господин библиотекарь немножко потерпит, то в скором времени я появлюсь с письмом, кофе и водкой.
— Ну и ну! Ты вскрыла письмо! Разве ты не знаешь, что читать чужие письма безнравственно?
— Это в тебе говорит почтовый служащий. — Вальгердюр появилась в дверях со стареньким подносом, на котором размещались чашка с вложенным в нее письмом, кофейник с горячей водой, банка растворимого кофе, рюмки и заиндевевшая бутылка водки. — Я вообще безнравственная женщина.
— Придется, старушка, взяться за тебя как следует, — заметил он, пробегая письмо. — Нам дадут отдельный дом! — воскликнул он.
— Не кричи так, — сказала Вальгердюр и села рядом. — Дом деревянный, — добавила она, наполняя рюмки.
— Это хуже? — спросил он и сложил письмо.
— Лучше. Стены дышат. Твое здоровье!
— Твое здоровье. — Он выпил. — Приятная. Холодная, крепкая и приятная.
— И в голову ударяет. Вторую?
— Да. А что нам делать со всеми этими комнатами?
— Какими комнатами?
— Ну, в новом доме. Пять комнат. А нас только трое.
— Жуткая проблема, — улыбнулась она. — Решай ее сам. А я пока выпью… Мне уже захотелось переехать, — помолчав, снова заговорила она. — Когда я сегодня вернулась домой и на коврике перед дверью увидела письмо, я едва не задохнулась от волнения. Посмотри, как я открыла конверт. Весь разодран. Посмотри!
— В сегодняшней «Могги» напечатали рецензию, — вдруг сообщил он, не слушая жену.
— Рецензию?
— На книгу.
— Ну и какая она? — взволнованно спросила Вальгердюр.
— Плохая.
— Как это?
— Стиль, мол, плохой. Текст сырой, корявый. Образы не убеждают, хотя за ними легко угадываются реальные лица. Недопустимо так изображать живых людей.
— Н-да, — протянула Вальгердюр. — А чего ты, собственно говоря, ожидал?
— Не знаю, — задумчиво ответил он. — Я написал аллегорию… Они же ее не поняли.
— Я в ней кое-кого узнаю.
— Так и было задумано. Но я вовсе не стремился, чтобы какой-нибудь тип из «Могги» понял роман так, будто действующие в нем лица — это госпожа такая-то и господин такой-то, живущие в некоем захолустном городишке на востоке нашей страны.