— Занятно, — произносит № 5.
— Да, под стать времени года, — поддерживает № 1. — Да, точно. Мне тоже так представляется.
— Вы что-нибудь об этом новом библиотекаре знаете? — спрашивает № 3.
— Еще хереса, милая номер четыре? — задает вопрос Уна.
— Пожалуй. Только капельку.
— Херес капельками не пьют, — говорит Уна, наполняя рюмку № 4. — Кому еще? Кто еще хочет хереса? Я потом найду еще кое-что для вас.
Пять женщин хотят еще столичного хереса.
— Пойду поставлю кофейник, — говорит Уна. — Я быстро. Пейте пока херес, не стесняйтесь.
И хозяйка дома встает — высокая, стройная, статная — и покидает комнату походкой, обладать которой хотели бы все женщины, но обучиться ей невозможно.
И словно прорвало шлюз.
Шесть голов вытягиваются над мраморным столом под хрустальной люстрой. Слышится шесть вариантов шепота.
— Как ты могла? Зачем ты все время заговаривала об этом новом библиотекаре? Здесь это абсолютно неуместно. Я просто не понимаю тебя.
— А что тут плохого? Разве к нам не приезжает новый библиотекарь? Я так слышала. А еще слышала, что жена его — племянница Йоуи На Деревяшках. И что новый библиотекарь написал книгу. Что же тут такого?
— Как, ты ничего не слыхала? Не знаешь, что он написал книжку кое о ком из нашего Города? Между прочим, и про Уну тоже. Говорят, написал, будто она «такая» — ну, ты понимаешь, о чем я, — и будто она встречается с одной из здешних дам каждый божий день, а порой и несколько раз на дню. Кое-кто утверждает, что с женой Сигги Страуса.
— Да что вы такое говорите? Этого я не слыхала. Надо же! Просто поразительно! Но какое бесстыдство! И ничего-то я не знала. Почему же вы мне не рассказали? Могли подать знак.
— Я думала, это любому известно. Все говорят. Я пыталась дать тебе знак. Потом решила, что вы как-то не поладили. Да, не поладили, раз ты все возвращалась к этой теме. И ты не заметила ее реакции? Она же, бедняжечка, все время переводила разговор на другое. Еще бы. Не дай бог влипнуть в такую историю.
— Что мне делать? Боже милостивый, что же мне делать? Она, наверное, считает, что я это неспроста. Попросить у нее прощения? Поговорить с ней наедине?
— Да что ты, милая, ни в коем случае. Только хуже сделаешь. Держись как ни в чем не бывало. Уладится. Не девочка она, Уна наша. Не девочка. Да и незлопамятна.
— Да, незлопамятна, ты права. Ой, как нехорошо.
— Не убивайся. Уладится. Нельзя ведь все знать. Я, к примеру, узнала про это только сегодня. А? Ха-ха-ха. Там много всего. Другой вопрос — правда ли это? Например, что наш скопец божий, когда уезжает куда, водит к себе шлюх. Не зря говорят в народе: коли скверно, значит, верно. А по вечерам он будто бы читает порнографические журналы и водку хлещет. А что девица, если разобраться, и не девица вовсе. Известно, что она не только со Страусом одним спала. Фантастика, не правда ли?
— А вот это, насчет Уны? Неужели правда? Взгляд у нее какой-то странный! А походка! Ни у кого такой нет. Нет, не может быть. Нет, нет, не говори!
— Как по-вашему, верно это? Вот бы выяснить! Ненароком. Или хоть увидеть.
— Да ну тебя. Совсем спятила. Да-да, спятила.
— Правда ли это? Не знаю, так говорят. Муж утверждает, что быть этого не может. Будь это правда, Сигюрдюр позаботился бы, чтоб книжка не вышла. А как бы он смог помешать? Он ведь не господь бог, наш Страус. А? Ха-ха-ха. По-моему, Сигюрдюр выпутается, он привычный. Да, он к такому привычный, наш Сигюрдюр.
— А вам действительно не хотелось бы взглянуть хотя бы разок…
— Прошу, девочки, кофе подан.
Шесть женщин гуськом переходят из гостиной в столовую. Раскрасневшиеся — разумеется, от хереса, — улыбающиеся, они ободряюще кивают хозяйке.
— Садитесь, пожалуйста. Ты не сядешь здесь, с этого конца, милая моя номер четыре? Мне будет тогда лучше видно, как ты себя чувствуешь.
— И проследи, чтобы она фигуру сохранила, — говорит № 2. — То, что еще сохранилось. А? Ха-ха-ха.
— Ой! — вскрикивает Эрдла, оглядывая накрытый стол. — Скажу, как та баба из сказки: хотелось бы проснуться, снова уснуть и наесться[20].
— Да тут только меренги! — отвечает женщина № 5.
— Именно, меренги, — вступает в разговор № 1. — Они самые и ничто другое.
— В жизни не видала такого красивого кофейного стола, — говорит № 3. — Уна, дорогая, ты просто гений.
— Спасибо тебе, милая моя номер три. Прошу вас, угощайтесь. Пожалуйста, отведай вот этого, милая номер три. Древнеримский рецепт. Привезла его с Крита в позапрошлом году. Ну, пожалуйста. Не отрежешь ли себе кусок меренгового торта, милая моя номер один? Ты ведь так любишь меренги.
20
Неточная цитата из романа Й. Тороддсена «Юноша и девушка», где герой, большой любитель поесть, видя, что ему не отведать всех яств, которыми уставлен стол, говорит: «Мне бы хотелось уснуть, проснуться и снова приняться за еду».