Голова закружилась от его прикосновений и все сомнения с грохотом полетели в пропасть. Его нос коснулся моего носа, словно спрашивал разрешения поцеловать в губы.
- Можно?
Я сама приблизилась к нему, с пылкой отзывчивостью прижавшись всем телом к тому, кого так сильно любило мое сердце. Пускай горят синим пламенем все гнилые сомнения!
- Я люблю тебя... - был мой ответ...
*** *** ***
Спала я как младенец, словно вкололи мощное снотворное. Поэтому громкий стук в двери не сразу разбудил меня. Пытаясь открыть тяжелые веки, я приподнялась на локтях. Стук настойчиво продолжал беспокоить мой слух. Вот, наконец, одно веко послушно распахнулось. Затем второе. Зрение передало картинку профиля спящего Лахрета. Он не шевелил и ухом. Какой крепкий сон! Как же он давно спал, раз не слышит такого шума?
- Госпожа Лана! Госпожа Лана! - доносилось снаружи между грохотом в дверь.
- Кто там? - сонно прохрипела я.
- Госпожа Лана! Там Забава! Она сходит с ума. Скорее! Нам необходима ваша помощь.
Я мгновенно проснулась. Сходит с ума?! Как такое возможно?! Моя кроха Забава сходит с ума?! Со скоростью звука я натянула на себя одежду, сообщив стучащему, что уже бегу, и растолкав спящего мужа.
В кабинете, где я оставила вчера вечером "спящую красавицу", стоял гул и грохот. Возле двери собралась толпа в розовых халатах и заглядывала через смотровое окошко, чтобы не пропустить происходящего. Когда я очутилась рядом, передо мною сразу образовался живой коридор. Зайти туда никто не рисковал. Прямо на входе переливалось всеми цветами радуги генерируемое Забавой биополе. Я посмотрела сквозь него на то, что происходило внутри кабинета. Дорогущее оборудование было разбито в хлам. А моя Забава стояла, как вздыбленная кошка, с изогнутой спиной, взбешенно оглядываясь по сторонам, и истошно стонала.
- Забава!!! - завопила я.
Она не слышала меня. Я повторила ее имя раз пять прежде, чем она обернулась. Узнала. Я потянула на себя створку двери и положила ладонь на пульсирующую оболочку поля. Поле словно растворилось передо мною, впустив вовнутрь. Я медленно, не делая резких движений, подошла к малышке. Она не шевелилась, пристально глядя мне в глаза обиженным взглядом. Прикосновение. Теплые слова. Нежное поглаживание. И вот девочка умиротворенно легла на пол и спокойно засопела, будто ничего и не произошло. В кабинет, не спеша, зашли лаборанты, держа в руках инъекторы. В глазах их читался страх. Причину их страха я поняла, когда увидела тело молодого человека, лежащего в неестественно позе и глядящего полными боли глазами в потолок.
После того, как Забава пришла в нормальное состояние, к нему быстро подбежал персонал атконнора и унес на носилках. Оказалось, что он должен был вколоть Забаве какое-то лекарство, чтобы затормозить процесс роста ее яйцеклада, когда она неожиданно проснулась. Он неосторожно решил это провернуть без моего присутствия, и был за это неминуемо наказан. Реакция ее была молниеносной. Мощным телекенитичеким полем она оттолкнула его от себя и принялась гневно крошить все вокруг. Молодой человек остался жив, но сломался в нескольких хрупких местах. Забава следила за медперсоналом с угрозой. Пришлось ей убедительно втолковать, что они хотят помочь. На этот раз она подпустила.
Я ощущала, что в ней что-то изменилось. Она так плохо слышала меня, так тяжело отзывалась на мои просьбы. От этого внутри все сжималось в тугой болезненный комок и нестерпимо болело сердце. Я ласково гладила ее по шее, успокаивающе шептала о том, как сильно люблю. Ей опять вкололи какое-то успокоительное, объяснив, что в таком состоянии ей лучше спать, так как болезнь развивается с огромной скоростью. Счет шел на часы. И если ничего не предпринять, то начнутся спазмы, и она умрет от болевого шока.
Лахрет буквально вытащил меня из растрощенного кабинета в полном трансе, когда Забава опять крепко заснула. В его объятиях я смогла выплакаться. Я рыдала так сильно, что казалось, весь атконнор слышал мои терзания. Стоило мне только подумать о том, что может случиться с Забавой, как тут же всю выгибало. Он взял меня на руки и колыхал, как малое дитя, и гладил по голове, нежно шепча обнадеживающие слова.
- Ланочка, ты должна быть сильной ради Забавы. Она сейчас нуждается в тебе как никогда.
- Лахрет, я не могу так! Только подумаю о том, что в ее болезни виновата я, как тут же внутри все сводит от дикого отчаяния! Я... я...
- Ну-ну-ну... не надо... не плачь, - нежно проведя теплой рукой по щеке и упершись лбом о мой висок, прошептал муж. - Ты ни в чем не виновата. Разве ты хотела все это? Нет.
- Но что нам делать?!
- Сейчас ты должна покушать и мы летим в Лэндор.
- Куда?
- В Лэндор. Это небольшой городок, где есть специализированная тюрьма для особых заключенных. Там находиться твой гадак... как ты его называла? Мэнона? Попробуешь с ним поговорить. Может, получиться с ним договориться?
- Ты же не веришь, что с тараками можно разговаривать! - я отпрянула от него, с подозрением заглянув в его спокойные глаза.
- Я верю тебе. Если ты говоришь, что с ним можно договориться, значит, надо попробовать.
Через час, мы уже летели в Лэндор...
Часть 9. Конец ли это?..
Приглушенный свет люминесцентных светильников мягко падал на гладкую белую шкуру Забавы. В этом свете она казалась еще бледнее. Я ласково гладила ее длинную гибкую шею и задумчиво смотрела в полуприкрытые глаза. Плакать не хотелось. Наплакалась до смерти. Достаточно. Осталась только боль, сожаление и обреченная пустота. Мысли устало блуждали по событиям последней недели, пытаясь найти хоть маленький просвет в этой сплошной каше боли и отчаяния.
Думала о многом, стараясь сопоставить в одну логичную историю события последних дней. Именно в такие тихие минуты покоя, когда Забава отдыхала от всевозможных процедур и манипуляций, получалось собраться и понять. Иначе можно сойти с ума.
С того момента, как мы с Забавой переступили порог специализированного атконнора Небесного Ира, прошла неделя. Но мне казалось, что минула целая вечность. Ее приступы продолжались, и ей становилось все хуже и хуже. Правда, после того, как в коллектив врачей "влился" еще один важный специалист, дело резко изменилось в обратную сторону, и появилась надежда. Конечно, многим не понравилась идея работы с людьми самого злейшего врага человечества Иридании, тарака. Но никто не смел спорить с лортом и кашиасу. Тем более, Высший Совет постановил, что в лечении Старшей Королевы полное право и участие имеет ее наездница и все ее распоряжения должны выполняться беспрекословно. Поэтому несогласных удаляли из атконнора за считанные часы. Те, кто остался, держались в стороне от загадочного и неоднозначного гадака. Никто никак не мог сопоставить поведение тарака с тем, чему их учили с самого детства. Тот тарак, которого они видели, был совершенно другой, не такой, как в книгах и документальных съемках. Он раболепствовал передо мной, называя хаягеттой, и слушался безропотно и возражений. Во всем проявлял максимум сотрудничества и понимания. Именно он определил причину ее болезни и принялся за создание антидота, так как он прекрасно понимал принцип действия этого вируса. Да, именно вируса. ДЗР-7 был собственно вирусом, который он сам и создал.
Оказывается, еще в лаборатории замка Акнор, Мэнона ввел мне генетически измененный вирус, который сотни лет назад чуть не погубил человечество, сделав женщин такими "бесчувственными". Разница заключалась в том, что тот древний вирус лишал женщин желаний и потребности в размножении, а этот наоборот, стимулировал. Когда Забава принялась меня лечить еще в замке, этот вирус сразу же попал к ней в кровоток. Ее детская иммунная система не смогла с ним справиться, и он начал поражать весь организм, занявшись прямым своим предназначением. И главным объектом его атаки стали ее детородные органы.
Определив причину и область поражения, Мэнона быстро создал антидот и установил курс лечения. Сразу же после первых инъекций Забаве полегчало, и она пошла на поправку. Приступы стали случаться реже и слабеть. Моя королева была спасена. Но... но остались осложнения после вируса. Необратимые последствия. И это определяло ее дальнейшую жизнь совершенно в ином ключе.