- Ммм... - приторможено ответил он.
- Я хотела попросить тебя... А мы могли бы пока никому не говорить о наших новых отношениях?
Лахрет что-то пробубнил о том, что шило в мешке не утаишь, но согласился. Такой покладистый! Это что же выходит, теперь я должна и могу с ним общаться совсем по-другому? Но как? Пока не ясно.
Когда мы прилетели в атконнор, я умело завела в ангар флайер, Лахрет, как в тот первый раз, легко снял меня с трапа, прижимая меня к себе и вдохнув мой аромат. Теперь я не возражала и позволила ему постоять рядом минуту, понимая, что сама получаю от этого неожиданное удовольствие. Оглянулась. В ангаре стояли все учебные флайеры. Значит, все уже вернулись. Мы были последними. Заглянула в затуманенные глаза Лахрета. Он не сводил их с меня с той минуты, как прилетели в атконнор.
- Что мы будем делать? - спросила я его.
- Пойдем в библиотеку. И Нарана прихватим с собой. Надо же разобраться с медальоном? - он отодвинулся от меня и достал коммуникатор, набрав друга. - Наран? Ты где? В библиотеке? Я сейчас буду. Жди. Еще. Я буду не один. Да. Жди, - он отбился и глянул на меня. - Идем? Он уже там. Ты еще не передумала? - Я закачала головой. - Тогда пошли.
Я с готовностью зашагала за ним. В лифте стала к Лахрету боком. Он вел себя весьма сдержано. Я же продолжила наш диалог:
- Лахрет, а как ты относишься к тому, что я - кашиасу? - меня продолжал мучить тот вопрос о его мотивах.
Лахрет сощурился, словно знал, что обязательно спрошу его об этом.
- Положительно. Что именно ты хочешь узнать?
- Ведь ты станешь лортом, когда я стану твоей... - и тут я замялась, пытаясь выдавить из себя слово "жена". Не вышло.
- Я вижу, ты считаешь, что я ищу власти, ища союза с тобой?
Я опустила глаза. Стоило ли его спрашивать об этом?
- Я знаю, тебя должен волновать этот вопрос. От этого никуда не деться, - Лахрет пожал плечами и стал ко мне лицом. - Так вот, Лана, запомни то, что я тебе скажу сейчас. То, что я обратил на тебя внимание, действительно, из-за твоего положения. Мы с Нараном находимся в стесненных обстоятельствах, и власть облегчит нам наш труд. Она откроет для нас многие двери. Я никогда не буду этого отрицать, - он нажал на стоп. - Но я хочу, Лана, чтобы ты поняла одну важную истину обо мне, - он говорил ровно и спокойно. - Если я считаю что-то неправильным, я никогда этого делать не буду. Я человек совести и принципов. Поэтому, если бы я не испытывал к тебе никаких чувств, не стал бы действовать дальше. Я не иду против себя и своих убеждений, считая, что для достижения цели все средства хороши. Поверь, я не такой, - он ласково коснулся моей головы. - Ланочка... Для меня союз с женщиной являлся, является и будет являться самым святым. Семья для меня - это место, где будут расти мои дети, это мир, где буду находить покой и отдушину. Не иначе. Мои дети никогда не будут лишены любви и понимания. Я никогда не преступлю через это убеждение, как бы тяжело мне не было.
Семья? Я не думала о семье, детях. А он так легко заговорил об этом, словно для него нет пути обратно. Если встречаться, то только для заключения брака. Не иначе. Он положил руку мне на плечо, подняв мой подбородок, заглянул в глаза.
- Прости меня за этот вопрос, - я виновато составила бровки.
- Я знал, что ты об этом спросишь. Я видел этот вопрос у тебя в мыслях.
- Значит, ты все-таки читаешь мои мысли?
- Да, но не все. Я же говорил. Иногда тебя вообще не понять. Тем более предсказать. Есть что-то в твоем сознании, что скрыто очень глубоко.
- Наверное, это моя память. Она и от меня прячется, - я сокрушенно уронила руки. - Так обидно, что она во мне есть, но я ее не вижу. Это так обескураживает!
Лахрет тыльной стороной пальцев погладил по моей щеке так ласково, словно хотел успокоить меня этим жестом. Ему удалось. Я расслабилась и сровняла дыхание.
- Не волнуйся, ты обязательно ее увидишь. В свое время.
- Мне обидно.
- Что обижает тебя?
- Мои способности. Ты читаешь меня, как открытую книгу, ничего от тебя не скроешь...
- Ты хочешь от меня что-то скрыть?
- Ты не понял меня. Я хочу сказать, что иногда я некоторых своих мыслей сама стесняюсь. Не хотелось бы, чтобы их кто-то видел... - я смущенно спрятала руки за спиной и отвела взгляд.
Лахрет засмеялся так чисто и открыто. А я продолжила свою тираду:
- А я вот, тебя совсем не вижу. Я не знаю, что ты думаешь, чего хочешь, чего боишься... Ничего, - губа обиженно и непослушно выпятилась вперед.
- Ты видишь меня... - он снова поднял мою голову за подбородок, чтобы заглянуть в мои глаза. - И чувствуешь тоже, только не осознаешь этого. Хочешь, я покажу тебе себя, свои мысли?
Я сконфужено замахала ресницами. Мне когда-то еще Род говорил, что посторонние могут читать наши поверхностные мысли, и лишь только когда кто-то откроется сам, то и сокровенные. Он произнес совсем тихо, приблизившись ко мне на шаг, так что между нами почти не осталось пространства:
- Ты боишься?
Сердце застучало у меня даже в ушах. Увидеть его мысли, чувства. Это и впрямь страшно. Он обхватил своими широкими ладонями мое лицо и продолжил:
- Это легко. Просто смотри мне в глаза.
Я заглянула и потерялась в потоке образов и сопровождавших их чувств. Я увидела себя. Разную себя. То смеющуюся, то грустящую, то скучающую, то любопытную. Как забавно видеть себя со стороны глазами другого человека и чувствовать эмоции, которые я вызываю у него. Просто невероятно бесподобно и так чудесно! Потом я увидела Лирита, его теплый, любящий и преданный образ. Все яркие минуты проведенные Лахретом с ним рядом. Сердце сжалось в волнении и восхищении от их нежной и теплой привязанности. Увидела Нарана, ощутила дружбу к нему и глубокое сожаление о его утрате. Впервые увидела его родителей, таких, какими он видел их еще ребенком. Его детскую привязанность к матери и обиду на отца. Не знаю, сколько я находилась в этом трансе, но очнулась я от того, что плакала... и плакала навзрыд. Это шокировало Лахрета, и он отпустил меня от своих воспоминаний и образов, нежно обнял и стал шептать успокаивающие слова, слегка покачивая. В его объятиях я стихла, ощущая себя совсем маленькой девочкой. Возникла мысль о том, как я могла сомневаться в нем? Он гладил меня по спине, немного похлопывая ладонью.
- Чего ты, глупышка? - приглушенно шептал мне на ухо. - Ничего же не произошло... Ты увидела лишь малую часть того, что могла бы... Чего ты?
Я лишь прерывисто всхлипывала, не в состоянии что-либо сказать. Минут через пять пришла в себя и попыталась освободиться из его объятий, но он не отпускал.
- Лахрет, я все. Больше не буду плакать. Ты можешь отпустить меня, - вытирая остатки слез со щеки, прохрипела я.
- Может, еще так постоим? Мне так хорошо, когда я тебя обнимаю... - я слышала, как бьется его сердце. - И мало того... я... - он сбился и неожиданно спустился передо мной на колени.
- Что ты делаешь?!! Встань немедленно! - испугалась я, пытаясь вытянуть его наверх.
Тщетно.
- Я хочу молить тебя стать моей женой... - он уперся лбом в мое бедро.
- Лахрет, немедленно встань! Что ты делаешь?!!! - я потеряла дар речи. Мозг не мог сложить до едина пазлы, рассыпанные Лахретом. - О чем ты вообще говоришь?
Так вот как мужчины просят выйти женщин за них замуж! Я не могла найти себе места от смущения, захотелось сквозь землю провалиться. Голова закружилась от стремительности событий. То тебе долго ничего, то сразу все! Что за жизнь? Как же все-таки неловко, когда перед тобой на коленях стоит такой человек. Он выглядел сейчас таким беспомощным и слабым. Он словно молил о милости. Мурашки побежали по ногам до пят.
- Я не поднимусь, пока ты не дашь мне ответа, - ответил он, не смея поднимать глаз.
Я согнула колени и опустилась на его уровень, заглянув в его полные любви глаза. Ведь именно так, думаю, смотрят мужчины в глаза любимой женщины. Пальцами коснулась его скул, носа, губ, подбородка, рассматривая каждый изгиб его выразительного, мужественного лица. Выйти за него замуж? Я знала Лахрета около трех месяцев, из которых два он провел вдали от меня. Какой он человек? Каким он будет мужем? Смогу ли я уважать его и дальше? Мне так хотелось быть уверенной, что смогу стать для него той, что придаст сил, не подкосит ровно стоящих ног, той, к которой он будет спешить домой с трудной работы... Ответ я дала не сразу: