– Повторите, пожалуйста, иата Лана, о чем я только что сказал, - его голос хоть и был доброжелательный, но за ним прятались нотки метала.
Я посмотрела на него огорошенными глазами. А о чем это он? Лахрет подошел к своему столу, оперся на него правой рукой и уставился на меня. Ждет. Я бросила взгляд на Забаву, мол - выручай. Она почувствовала мой призыв и передала мне: "Он говорил, что сегодня мы будем коротко рассматривать теорию движения и принципы действия механизмов флайера малой тяги". Я повторила все слово в слово. Он кивнул и произнес:
– Хорошо, хоть Забава слушает, а то совсем бы потерялись в сегодняшнем материале, - он ехидно улыбнулся. И откуда он узнал, что это мне она подсказала?
Сразу видно, что с Нараном любит общаться. Я скорчила гримасу замешательства. Он хмыкнул и продолжил дальше распинаться в разных технических словечках, которые я впервые слышала. Интересно, а он заметил, что я его рассматривала?
"Он много чувствует", - услышала я в голове довольно уважительный голос Забавы.
С чего это она так уважает-то его? Как тяжело, что я не могу говорить моей королеве тоже мыслеобразами, подумала я.
"Ты думай, - услышала я тут же ответ своей мелкой. - Я слышу твои мысли."
Отлично! Я удивленно воззрилась на нее. Почему я об этом только сейчас узнала?
"Я с каждым днём все лучше тебя слышу," - ответила она снова.
От нее, выходит, я не смогу скрыть ни одной своей мысли?
"Я никому не расскажу. Мы теперь едины, ты помнишь? Если я чувствую твои эмоции, значит, я слышу твои мысли", - ее логика была железная.
И тут с ней не поспоришь. Но с другой стороны, а смысл мне от нее что-то скрывать? Я погладила ее по голове и услышала довольное урчание. Как это здорово - гладить Забаву! Ведь она не только получает мои эмоции, она мне отдает и свои! Смешно! Когда я глажу Забаву, я глажу саму себя! Опять я улетела в своих мыслях. Чую, кто-то остановился возле моей парты и я... я услышала его аромат, то есть аромат господина Лахрета. Он напомнил мне что-то очень далекое... из моего забытого прошлого. Сразу в голове возник образ леса. Там были деревья. Высокие. А листья были длинные и тонкие, как иголки. Мы их называли соснами. Голова закружилась от запаха и воспоминаний. Вообще, я, конечно, очень остро начала слышать все запахи. Особенно наездников. Одни меня раздражали. Другие - дурманили, как например, запах куратора. Ванильный такой. А этот... я вдохнула глубже, и сердце сжалось в восторге от тяги к тому давнему воспоминанию. Вот бывает же такое, когда обоняешь какой-то аромат и мозг сразу выдает тебе воспоминания и ощущения того мига. Так случилось со мной и сейчас. Аж голова закружилась от этого. Я понимаю, что это личный запах фермента ниясыти, и он пропитывает своего наездника им насквозь, как и меня. Но от этого голова не перестала кружиться. Говорю я много о своих ощущениях, а вот прошло ровно пол секунды, как он подошел.
– Что же вы, госпожа Лана, сегодня так заторможены? - спросил господин Лахрет.
Я не знала, что мне отвечать.
– Это она отходит от физры, точнее от испорченной формы, - кто-то хихикнул в сторонке.
Думал, что он что-то умное сказал. Лахрет повернулся к источнику. Нахмурился. Когда он хмурил брови, его добрые глаза становились суровыми и не обещающими ничего хорошего. Тогда становилось жутко не по детски.
– Кто? - одно слово, но все всё прекрасно поняли.
Он спрашивал о виновнике. Странно как-то. Когда спросил Наран, я почувствовала раздражение и испуг. А когда спросил Лахрет, я захотела рассказать и то, чего не знала. Он всем своим видом вызывал необычное чувство покорности. Почему? Я следила за каждым его движением. Все молчали. Я кожей почувствовала, что Лахрет начал сердиться. С чего это вдруг? Каким боком это его касалось?
– Я ясно спросил? - его голос стал тверже.
– Простите, господин Лахрет, но никто не знает, - ответил все тот же голос.
Он еще сильнее нахмурился.
– Что сказал господин куратор? - спросил он все тем же тоном.
Это выглядело уже как допрос.
– Что разберется.
Я так гляжу на него, а сама себе в голове произнесла (я точно знаю, что про себя): "А чего это вы так гневаетесь, господин Лахрет? Ведь не вашу же форму-то порезали!" Он резко повернулся и пронзил меня своими черными глазами. Я приникла. Неужели он услышал?! Не может быть! Меня никто не слышит! Он продолжал смотреть на меня секунды две и потом я услышала четко в голове:
– Я считаю своим долгом требовать ото всех учащихся полного уважения к кашиасу. Пусть еще молодой и неопытной, - у меня от его голоса внутри все скукожилось и в изюм превратилось, маленький и морщинистый.
Вот это сила! Глаза мои широко распахнулись от удивления. Я нервно сглотнула. Клипаю веками . Что делать? Даже боязно стало. Ручки задрожали. Он дрогнул и отшагнул от моей парты, словно почувствовал мой испуг. И тут же ощутила, что его давление быстро исчезло. Попустило. Я четко для себя уяснила, что лучше не гневить господина Лахрета! Оказывается, он во гневе страшнее Нарана Ниасу. Тот горит, но я не обжигаюсь, этот только на миг чуточку вспыхнул, а я уже приникла. За его доброй и приветливой улыбкой пряталась большая сила. Лахрет оглянул всю аудиторию и произнес для всех:
– Надеюсь, что вы, господа учащиеся, понимаете, с кем вы учитесь? - даже я под этим тяжелым взглядом, вдруг, поняла, что я имею честь учиться сама с собой! - Кашиасу, если вы еще помните, в нашем обществе обладает грандиозной властью. Если она только потребует от любого преподавателя того, чтобы вы всю свою учебу здесь мыли вручную общественные туалеты, то ее волю выполнят без вопросов. Никто не захочет спорить с нею о том, что вы не виноваты! - я даже сглотнула. Неужели я обладаю такой властью?
– Но выше власти шиасу есть власть парламента, - услышала я робкое возражение в конце на задней парте все того же смельчака.
– Господин Паре, - интонация Лахрета прозвучала мягче, но стало еще страшнее от того, - а вы в курсе, кто входит в состав координаторов Парламента?
– Группа лортов, - голос Паре был хриплым.
– А кто влияет, если захочет, на мнение лортов?
– Шиасу, - Паре ответил уже отрешенно.
– Вывод, я думаю, вы сделаете сами. Не мне вам рассказывать уклад нашего общества, милые учащиеся, - последние слова, словно по голове всех огрели.
Нет! Ну, может же этот человек вызывать невольное уважение! Так, тихо и уверенно говоря, он положил всех на лопатки.
– Но мы-то не виновны в испорченной форме иаты Ланы! - буркнул оправдывающе Паре.
– Ваше счастье, - ответил Лахрет. - Это на самом деле не шалость, а довольно серьезный инцидент. Если вы еще не в курсе, в атконноре строго относятся к принятому этикету обращения с иатой. Неуважение к коронованным особам наказывается.
Я даже сама испугалась. Мне стало страшно за саму себя. А, вдруг, я сама себя обижу, то, что? я тоже буду унитазы мыть? Я так громко об этом подумала, что господин Лахрет резко повернул голову на меня и громко засмеялся. Понять, конечно, его могла только я. Я смущенно опустила глаза. Почему он меня так ясно слышит? Неужели во мне проснулся дремлющий телепат? Он немного успокоился и вслух ответил, видимо, чтобы объяснить скорее другим причину своего смеха:
– Нет, госпожа иата, вы не будете мыть туалеты никогда.
– Это утешает, - тихо, себе под нос, буркнула я.
Он широко улыбался. Хорошо, когда он улыбается. Не чувствуешь той паники, что вызывает его недовольство. А что же бывает, когда он гневается? Я даже не хотела этого представлять.
Лахрет немного посмотрел на меня. Чего он там себе подумал, я не поняла. Но поняла одно - его в правящих кругах, как говорил Магон, не зря боятся. Затем он продолжил излагать материал дальше. После этого я слушала его внимательно. Он говорил об устройстве двигателя флайера. Я мало, что поняла из всего. Единственное, что дошло, что принцип его действия - это антигравитационный излучатель с мощностью Кью-пять. Правда я не взяла в толк, что это значит. Может, величина отталкивания? Да ладно, потом пойму. Под конец господин Лахрет нам показал на изображении рубку пилота и показывал важные... мммм... как это... в общем, работу интерфейса. С моим знанием языка только в атконноре и учиться!