Лахрет слушал меня внимательно, сощурив глаза. То, что я говорила, его озадачило, но я видела, что оно вызывает теплое одобрение в глубине его души. Он задумчиво поднес ложку ко рту и застыл.
– А что дальше, после оформления брачного контракта? – надо переводить тему.
– Дальше предбрачная ночь. Эмилум.
– Это как?
– Жених проводит ночь возле спящей невесты в присутствии третьего лица. Наблюдает, как она спит. Это, своего рода, тест на самообладание.
– Пфф, - была моя реакция вместо слов. – Не знала!
– Я так понимаю, что ты мало вообще что-либо знаешь, - он ухмыльнулся и принялся жевать очередную порцию, отправленную в рот. – Таков обычай.
– Ладно, а потом что?
– На следующий день созываются гости, и во время торжества подписывается составленный ранее договор. Всё. С этого момента мужчина и женщина считаются мужем и женой. Контракт действенен до кончины одного из супругов.
– А разводы есть?
– Развод? – его удивил мой вопрос. – К сожалению, возможен.
– В каком случае?
– В случае измены.
– А такое разве бывает?
– Крайне редко. Со стороны закона предусмотрено наказание виновной стороны в стерилизации и стирании памяти. Он лишается всех материальных благ, которые передаются невиновной стороне, и остается ни с чем. Такого наказания боятся больше, чем огня.
– Ого, как строго!
– Этот опыт мы приобрели вследствие больших трудностей и опасности вымирания из-за того опасного вируса, который лишил женщин женственности… - пожал плечами Лахрет. – Мы поняли, что крепкая семья – залог сильного общества и основа психически здоровой личности.
– А раздельное жительство?
– Это возможно. Но чаще – это наказание для мужчин, чем для женщин, - он иронично ухмыльнулся. - При раздельном жительстве женщина сохраняет все свои законные права, но дети передаются на воспитание родственникам, дабы они не видели ненависти родителей. Прежде всего – это психическое состояние ребенка! – по тону Лахрета видно было, что он полностью одобряет заведенный порядок.
– Рет, - он тепло улыбнулся. – Скажи, а контракты наездников отличаются?
– Нет. Особо ничем. Но тебе придется в любом случае спать со своей Забавой до наступления ее половозрелости. Это важное отличие. До этого, ты можешь поступать, как желаешь, но законно ночуешь с нею, - он бросил блудливый взгляд в мою сторону и усмехнулся своей особой улыбкой.
В ответ я лишь поджала губы, усердно жуя салат. Он допил сок и отодвинулся от стола, откинувшись на спинку стула. Глаза его откровенно скользнули от моего лица вниз и назад. Я густо покраснела, ощутив его мысль. А она была довольно нескромна.
– Скажи, а интимная жизнь наездницы как сказывается на ниясыти? – я постаралась держать себя в руках, хотя почему-то трусило всю.
– Положительно.
– Как?
– Ниясыти любят сильные эмоции. Маленькие королевы становятся более чувственными, и, когда приходит ее время, она летит далеко и долго, что гарантирует богатое потомство, - он довольно причмокнул, загоняя остатки пищи в желудок. – Лириту это понравиться.
Сейчас он был похож на сытого кота, объевшегося колбасой и сонно моргающего на весь мир.
– А с чего ты решил, что Забава выберет именно Лирита? – подтрунила я его.
– Так происходит всегда. Выбор наездницы переходит на ниясыть.
– Слушай, а ниры тоже летают? Ну, в брачный полет?
– Летают. Только потомства не дают. Такова их природа, - я чувствовала кожей его любовный взгляд.
– Ясно… - протянула я. - А когда ты моей семье будешь званцев посылать?
– Да хоть завтра, - он вальяжно поправил короткие волосы и уронил руку на колено, а вторую руку он зацепил за ремень. – Как ты скажешь, так и будет.
– Я подумаю… - хитро улыбнулась я. – Расскажи мне о своей семье. Нужно ли мне с нею знакомиться?
– Отдельно – нет. Ты познакомишься с ними по приезду званцев при заключении контракта. Если о моей семье… - он опустил взгляд и сделал паузу. – Моего отца зовут Барет Ноа. Он сейчас занимает должность министра образования. Он – потомственный чиновник. Мою мать зовут Лахия Ноа. Она дочь Исата Кри, ятгора в отставке, наездника Сиата. Бабушку и его жену звали Роса. Она покинула мир живых, уйдя в последний путь, пять лет назад. У меня еще есть сестра Витария. Она младше меня на двадцать лет и пока еще живет с родителями.
– А сколько тебе сан?
– Пятьдесят пять.
Я округлила глаза. Хотя, что тут удивляться. Он относительно молодой еще, учитывая, что ириданцы могут жить до трехсот лет и вступают в брак не рано.
– А мне – не знаю сколько.
Лахрет лишь засмеялся в ответ. Я устроила ему допрос, а он даже не пытается возмущаться, показывая, наоборот, что ему это доставляет удовольствие.
– Скажи, а где ты сейчас живешь?
– В атконноре, как и все преподаватели. Это делает процесс обучения наиболее эффективным. Мне выделена отдельная комната в соответствии с моим рангом.
Я отодвинула уже опустевшую посуду и положила на стол руки, подвинувшись всем телом вперед.
– Рет, а можно я тебя кое о чем попрошу?
– О чем?
– Я очень хочу полетать на ниясыти. Забава еще мала, а желание так огромно!
– Так ты уже летала… - он ехидно ухмыльнулся, желая показать, что весьма осведомлен о моих эскападах.
– Так, когда это было! Надо освежить воспоминания, - мое лицо озарила пленительная улыбка, перед которой, я надеялась, он не устоит.
Вышло. Лахрет покорно поднялся, взял меня за руку и повел прочь из столовой. Я догадалась, что он ведет меня выполнять мою просьбу. Мы проходили мимо столов, где еще сидели запоздавшие с ужином или обедом, это у кого как, студенты. Они проводили нас любопытствующими взглядами. Интересно, а слышали они наш разговор с Лахретом, о чем я и спросила его.
– Нет. Я изолировал нас.
– Как?
Он пожал плечами:
– Просто могу, ведь это могут делать все специально обученные наездники. Не забывай, я – ятгор. Мне такое надо по статусу. Большинство информации, которую я знаю и обговариваю – нельзя слышать посторонним. Она достаточно секретная, чтобы иметь основания ее скрывать. Я уже давно имею такую привычку закрываться ото всех во избежание случайностей, - он покосился на меня с легкой снисходительной улыбкой.
– Но я тебя всегда слышу!
– Когда используешь Забаву?
– Да ладно тебе! – махнула я, виновато пряча взгляд.
Я всегда сокрушалась от того, что не могу прямо читать мысли других, поэтому не гнушалась помощи своей малышки. И по правде сказать, использовала ее помощь очень… очень часто. Та ничего против не имела, ей даже нравилось это проделывать, и она сама частенько проявляла инициативу, искренне сочувствуя моему «недостатку».
Мы вышли в холл, где уже почти никого не было и подошли к огромному окну почти у выхода. Он остановился и посмотрел мне в лицо серьезным взглядом.
– Что? – поджала я губы, ожидая такой же вопрос, как и его взгляд.
– Я хочу тебе кое-что предложить.
– Что? – не люблю я, когда, вот так глядя, что-то говорят. Ощущение, что я в чем-то провинилась и меня будут воспитывать.
– Можно мои званцы прибудут к твоей семье на шестой день этой недели?
– Ты так торопишься?
– Есть причины…
– Ууу… ты меня пугаешь…
– Не пугайся… - он тепло улыбнулся. – просто это… - и тут я впервые увидела как Лахрет смущается! Удивительное зрелище.
Он опустил глаза и зарделся. Хи! Но с чего это он вдруг?
– Почему ты так торопишься? – повторилась я. – Ведь брак – это важное событие, и к нему нельзя подходить в спешке, - я поучительно нахмурилась. – Вдруг, я тебя не устрою, обижу, спустя время, и ты во мне увидишь кучу недостатков! Тогда тебе не захочется со мной быть. Что тогда? Ведь развод невозможен!
Лахрет удивленно вскинул на меня все тот же смущенный взгляд. В нем царило непонимание.
– Недостатки? Я знаю о них, - в его глазах мелькнул страх. Да, что с ним? В один день я увидела в этом человеке то, что не замечала за всё то недолгое время, когда пыталась за ним наблюдать. – Обиды неизбежны, конечно, но их можно простить. Однако если ты так решила мне отказать сейчас… - он нервно сглотнул, - как же тогда мне жить, когда ты подсадила меня на себя?.. Я не могу пойти на попятную. Мне нет уже возврата.