— Решение проблемы очевидно.
— Ты отзовешь свою армию рабочих?
— Нет. Я остановлю их, пока мы не пригласим оценщика, чтобы определить стоимость дома в его теперешнем состоянии. Тогда стоимость реконструкции не будет принята в расчет при определении доли Оливии.
— А такое возможно?
— Возможно все, если ты достаточно решителен.
Рон даже не ожидал столь удачного поворота. Приняв такое решение, он получал право на часть собственности. А обладая им, легче будет уговорить наследницу продать ему весь дом.
По красным пятнам на щеках девушки Рон понял, что она догадалась о его намерениях.
— Это означает, что мне придется выкупать собственность у вас двоих. Как же я смогу это сделать?
— Вспомни поговорку — где хотение, там умение!
Патрисия прекрасно помнила, что обычно это было его хотение и его умение. Когда принесли следующее блюдо, она начала испытывать неудобство. Мидии подали на створке раковины, они лежали на ней горкой. Поскольку удобней есть их руками, Пат не могла не коснуться одновременно протянутых пальцев Рона.
Он первым отдернул руку, и это было обидно — значит, не испытывал к ней уважения и даже не хотел касаться.
— Ты не притронулась к вину, — заметил Рон.
— Я его редко употребляю.
Ей еще предстояло ехать домой на машине. Что бы он ни думал, она не собирается пить, а потом садиться за руль.
Сосредоточив внимание на движениях и жестах собеседника, Пат мало что запомнила из беседы за едой. Этот ланч был горькой пародией на их прежние выходы в рестораны. В сознании болезненно отложилось, как он отдернул руку. Неужели она внушала такую неприязнь, что ему противно даже случайное прикосновение? Тогда зачем этот человек так стремился жить с ней под одной крышей в Сквонегале?
Патрисия вспомнила об особняке времен гражданской войны в США. Может быть, его просто занимает процесс восстановления памятников старины? Возможно, ему даже безразлично, если она сейчас же уйдет. После кофе Рон попросил счет и расплатился, добавив такие чаевые, что девушка вздрогнула, усмотрев в этом попытку подчеркнуть разделявшую их пропасть.
— Ты должна забрать Элис из школы?
Пат отрицательно мотнула головой.
— Она предпочитает добираться автобусом с подругами. Сегодня утром я попала к ней в немилость за то, что хотела подбросить в школу на машине.
— Тогда мы можем ехать прямо домой.
Мы? Она никуда не собиралась ехать с ним. Этот ланч и так стоил огромного напряжения, и вряд ли в ее силах выдержать подобное еще раз.
— Нет, это невозможно. Моя машина находится в гараже вашего здания.
— Дай мне ключи, и ее пригонят. Ведь ты же хочешь, чтобы оценку дома провели как можно скорее?
— Да, но…
— Отлично, поехали.
В который раз ей пришлось подчиниться. Неужели он всегда был таким — океанской волной, увлекающей за собой все оказавшееся на пути? Да, призналась она себе, сидя рядом с ним в машине, направлявшейся в Сквонегалу. С первой встречи Пат была неспособна сопротивляться его притяжению, действовавшему на нее подобно магниту. Ей всегда казалось, что она просто не хочет оказывать сопротивления, и тем не менее, никогда не пыталась подвергнуть испытаниям решимость поступить по-своему. Да и вряд ли это дало бы какой-нибудь результат.
Конечно, он не стал бы принуждать девушку делать что-то против воли. О таких вещах, как совращение, не могло быть и речи. Но ведь он вполне способен убедить любого в своей правоте. Слова «нет» в качестве ответа для него не существовало.
За ланчем ему это снова удалось, подумала Пат, украдкой бросив взгляд на сидящего за рулем. Она хотела ворваться в его офис, полная решимости заставить прекратить работы в ее доме. Но он все сделал по-своему. Как это случилось? Трудно понять…
Не стоит смотреть на него, решила девушка. Уж слишком хорошо знаком этот профиль, эти глаза, которые сейчас были сосредоточены на дороге. Его руки с тонкими длинными пальцами музыканта уверенно лежали на руле и при каждой остановке перед светофором начинали выбивать ритм мелодии, которую он, вероятно, слышал в данный момент. Пат с трудом проглотила слюну, помимо своей воли вспомнив, как эти же руки, исполнявшие музыку любви, двигались вверх и вниз по ее спине. Им не удастся вновь исполнить эту музыку, теперь их дуэт звучал бы диссонансом. Стоит лишь вспомнить его лицо, когда он случайно коснулся ее руки в ресторане. Мимолетного выражения шока и неприязни было достаточно, чтобы понять, что он о ней думал. Они могут вместе работать, возможно, станут друзьями, но под тонким слоем приличия будет неотвратимая правда. Он презирает ее.