— По-видимому, ее забили битой по голове, — зачитывал протокол патологоанатом, — выбросили обнаженной из медленно проезжающей машины.
— Это не Лиза Кадди, — услышал вдруг Уилсон, старающийся не смотреть на тело, — это не она.
Патологоанатом кивнул, и что-то отметил в протоколе карандашом. Словно во сне, Уилсон последовал за Хаусом на улицу. Обещанный дождик начинал слабо накрапывать, небо от горизонта до горизонта затянулось низкой серой пеленой туч.
Грег закурил. Уилсон протянул к нему раскрытую ладонь с завернутым косяком, и виновато пожал плечами. Хаус молча взял заначку.
— Ты что получил по судебной медицине? — поинтересовался он у Джеймса.
— Отлично, а что?
Грег не ответил, задумчиво и мрачно щурясь. Взгляд у него был несколько отсутствующий.
— Ты что-то задумал, и мне это не нравится, — предупредил Уилсон, — очень не нравится.
— Еще нет, — цокнул досадливо языком Хаус, — когда задумаю, ты будешь первым, кто об этом узнает. До этого момента осталось часа четыре, не больше. Поехали в больницу. Я весь промок.
По дороге он молчал. Лишь у самой парковки Принстон Плейсборо Уилсон чуть притормозил.
— Как у тебя только хватило сил вызваться опознавать… — пробормотал он, ощущая, как нервно тянет где-то в шее. Хаус внезапно усмехнулся.
— Во-первых, у Кадди в груди нет силикона. Во-вторых, топографию задницы Кадди, — сказал он, глядя в окно, — я знаю прекрасно, и никогда не ошибусь. Нет родинки, не та форма — однозначно не она. Я… просто должен был убедиться.
— Ка…какой родинки? — заикаясь, спросил Уилсон, опасливо озираясь на друга.
— Ах, забыл поделиться. Я с ней спал.
— Хаус!
— Проехали.
До больницы они шли молча: Грег — погруженный в раздумья, Уилсон — задавленный событиями и новостями. В лифте он начал говорить, словно сам с собой, но Уилсон знал, что Грегу жизненно необходим слушатель.
— Они решили, что это Кадди, потому что нашли тело у дома, — рассуждал вполголоса Хаус, — значит, скорее всего, Кадди стала свидетельницей убийства. Ее тела там нет, так что ее, вероятно, увезли с собой. За двенадцать часов они могли уехать очень далеко, но все-таки радиус поиска есть. Надо знать, куда они отправились. Жертва и преступник связаны…
— Откуда ты взял это? — глупо переспросил Уилсон. Хаус скривился:
— Отличник! Такие раны наносят от большой личной заинтересованности.
Он вошел в кабинет. Детективы уже были здесь. Они вежливо пожали руки докторам, поблагодарили за содействие. Хаус понял, что его алиби уже проверено — а значит, для следствия он больше не представляет вообще никакого интереса. Видимо, сжалившись над встревоженными коллегами похищенной дамы, детективы сообщили, что личность погибшей удалось установить. Ей оказалась Хелен Уолтерс, пропавшая несколько дней назад.
— Главный подозреваемый — Джек Мак Нилан, — поделился детектив Нильсон, — бывший парень Хелен. Он увез ее из дома позавчера силой.
— Ну и что вы будете делать? — нетерпеливо осведомился Хаус. Детективы опять переглянулись. Грег некстати подумал, что они, скорее всего, работают вместе недавно, и еще не успели договориться, кто же все-таки главный. Два воспитанных копа пытаются вместе придумать отговорку от вмешательства ничего не значащего свидетеля.
— Мы знаем, что у Мак Нилана дилер сейчас в соседнем штате, так что мы найдем его. Мы сделаем все возможное…
Они спешно ретировались, прикрыв тылы обычными словами дежурных, притворных сочувствия и печали. Грегори Хаус смотрел им вслед, и чувствовал себя доведенным до предела. Он ненавидел ощущение собственной беспомощности.
Он заперся в кабинете, и сел в кресло, жонглируя мячиками. Надо было думать, и думать быстро. Хаус также понимал, что одному ему не справиться в этом случае. И эту загадку нужно было решить, не полагаясь на полицию. Если бы речь шла о чьем-то диагнозе — все козыри были у Грега в руках. Он мог исследовать пациента насквозь и найти то, что искал. У него была томография, он мог заставить своих подчиненных обшарить человеческое тело вдоль и поперек.
А вся скудная информация о пропаже доктора Кадди сводилась к скупым словам копов «нам-очень-жаль». Грег потер переносицу. Как бы там ни было, бездействовать он тоже не мог.
Четыре часа пополудни застали Хауса в столовой. Он небрежно тряхнул рукой, и посмотрел на часы. Наконец рядом с Хаусом на стул плюхнулся Форман, а вслед за ним из темноты появилась и Тринадцатая.
— Я, вроде бы, не раздавал приглашений на двоих, — хмуро отвернулся Хаус, — Форман?
— Я знаю, о чем мы собираемся говорить, — развел Форман руками, — все, что связано с этим делом, и что я мог достать — я достал. Протокол вскрытия и опись.
Он протянул папку Хаусу. Тот окинул ее равнодушным взглядом, и немигающим взглядом уставился на своего помощника снова. Форман хмыкнул. Достать документы со вскрытия было непросто, и Хаус не мог не знать этого, хотя глупо было бы ожидать от диагноста проникновенного «спасибо». Только благодаря тому, что Чейз когда-то удалял грыжу у тещи патологоанатома, ксерокопии протоколов оказались у Формана. Врачебная солидарность в очередной раз победила законодательство.
— Вот бы задружиться с кем-нибудь в полиции — добавил Грег, отворачиваясь, — У меня есть еще одна просьба.
Совместить сами понятия «Хаус» и «просьба» было очень сложно, если не сказать — невозможно.
— Рейчел, — вдруг подала голос Тринадцать, и Эрик оглянулся на нее, — я правильно поняла?
Грег кивнул — небрежно, едва заметно.
— Хаус, социальная служба… — предупреждающе поднял ладони Форман, — это не шутки. Кто-то обязательно начнет выяснять…
— Это ключи от моей квартиры, — вместо ответа протянул Хаус связку Тринадцать, — привыкай к роли репродуктивной самки. Предупреждаю: выжрешь мои заначки, буду мстить. Уилсон свяжется с ее родней, просто надо день или два посмотреть за микро-Кадди, пока не найдется Кадди взрослая.
— А вы? — спросил Форман. Хаус покачал головой.
— Это вас не касается. Увидимся… у меня. Вечером.
Не прощаясь, он захромал к выходу. Тринадцать выразительно покрутила на пальце связку ключей, и подняла левую бровь.
— Я, наверное, идиотка. Я верю, что у него получится.
— Если кто-то и способен сделать что-то полезное, — пожал плечами Эрик, — так это Грегори Хаус. Если… — он не сказал «она еще жива», но это было и так ясно, — он найдет Кадди, во что бы то ни стало.
…Лиза Кадди очнулась связанная, в багажнике. То, что это багажник, она поняла не сразу. Ужасно болело все тело, особенно ноги, и голова. Она постаралась вдохнуть как можно глубже, но не получалось — рот был заткнут какой-то тряпкой. У Кадди мгновенно брызнули слезы из глаз. Она часто задышала, опасаясь, что ее шумное сопение услышат похитители.
«Успокойся, — тут же приказала она сама себе, — будешь плакать — потекут сопли. Потекут сопли — нечем станет дышать. Не бывает безвыходных ситуаций. Расклеишься — не сможешь выбраться ни за что». Лиза постаралась собраться, и снова стать главврачом Кадди. Это ей удалось. Она прислушалась. Судя по звукам, ее увозили из города по шоссе: иногда машина проезжала мимо ревущего грузовика или дальнобойных фур.
Кадди прислушалась. Она слышала, как те, кто сидят в машине, молчат. Кто-то пил через трубочку какой-то напиток. Тихо-тихо играла музыка на какой-то радиостанции.
— Ну что, так и будем молчать? — раздался вдруг отчетливо женский голос, и Кадди вздрогнула, — куда эту везем?
— Почем я знаю, Люси, — донесся раздраженный мужской голос с водительского места с легким техасским акцентом, — я вообще не собирался ее никуда везти.
— Она нас не помнит! Она нас не видела! Давай просто выкинем где-нибудь в лесу!