— Хауса в интенсивную терапию, нужен морфий, — простонала Кадди с носилок, — меня били по голове, так что рентген… позвоните, пусть готовят.
— Кэмерон, — вдруг подал голос Грег, и притянул удивленную девушку к себе, прошептал ей что-то на ухо. Она кивнула.
А потом Грегори Хаус закрыл глаза, и вырубился, завалившись на Уилсона.
Прошло уже три дня, а Хаус все еще чувствовал себя не в меру паршиво. Он ненавидел выздоровление, особенно свое. Грегори Хаус предпочитал всегда страдать понемногу. А теперь его лишили не только мотоцикла, но еще и возможности выздоравливать дома — скрывшись от людских глаз.
И все же на этот раз он и сам чувствовал потребность отлежаться, и потому сморкался в больничные салфетки, ел предложенный безвкусный завтрак и задыхался в бронхитном кашле, находясь под постоянным наблюдением.
Хаус очень хотел домой. Он даже знал, что сделает в первую очередь. Конечно, найдет в холодильнике виски, и будет пить его без льда, закусывая… Грег еще не придумал чем, но был уверен — это будет что-то мясное, хрустящее, с корочкой и с ароматным густым соком…
В отличие от своего подчиненного, Лиза Кадди домой совершенно не хотела. Она была бы рада вообще забыть, как выглядел ее дом до потопа, ибо то, что осталось после, приводило ее в отчаяние.
— Ну, как твои дела? — спросил Джеймс у Лизы, хромавшей в его сторону, — заходи, чаю попьем…
— Тебе не удастся заставить меня не злиться, — сообщила Кадди, усаживаясь с Рейчел в кресло, — я пришла просить у тебя убежища. Ты в курсе, что крышу у моего дома пробило градом? Что осыпалась штукатурка и обои пустили пузыри? Что я уже третий день сплю в своем кабинете?
— Э… — Уилсон открыл рот, и пожал плечами, — ну…
Лиза уставилась на друга в глубоком изумлении. Безотказный Джеймс мог сказать что-то вроде «ну» только в одном случае — к нему в его холостяцкую квартирку уже кто-то въехал. Кадди была уверена, что Уилсон предложит ей ночлег сам.
— Хаус? — спросила Кадди, — ты предатель!
— Мирра, — сконфуженно развел руками онколог, — мы решили попробовать пожить вместе недели две. Прости…
Кадди шумно выдохнула, и посмотрела в потолок. Спать в собственном кабинете, мыться в душевой оперблока и краситься, глядя в зеркала женского туалета на третьем этаже было сомнительным удовольствием. Единственным позитивным моментом в житье в Принстон Плейсборо была Рейчел: всегда было, с кем ее оставить, если надо было работать. Правда, работать Кадди запретили категорически, хотя бы до тех пор, пока не сойдут побои на ногах и ссадины на лице.
За два дня Кадди успела обзвонить половину гостиниц в городе, переполненных пострадавшими от стихии, и нигде ей не готовы были выделить даже дополнительную койку. «Соберите лишь самое необходимое, — заверял ее страховщик, — мы за день-два решим вашу проблему». Кадди скептически оглядела свой скарб. Несмотря на то, что она собрала две спортивные сумки вещей, надолго их хватить не могло. Да и страховая компания, разорившаяся на принстонском тайфуне, не спешила выручать своих клиентов.
Уилсон виновато смотрел на главврача. Зазвонил телефон.
— Одолжи мне на проститутку, — без приветствий начал Грегори Хаус, — очень, очень срочно.
Уилсон включил громкую связь, и решил вдоволь поиздеваться над другом:
— Какой изысканный метод самоубийства! Ну конечно, старик Джимми просто не может позволить твоему либидо…
— Захочу умереть, как истинный нимфоман, женюсь на Кадди! — рявкнул Грег, и Лиза возмущенно открыла рот, — меня не выписывают из терапии, если за мной не будет присмотра еще пять дней. Можешь, конечно, ограбить банк, чтобы нанять мне кого-нибудь из больничных нянечек.
— Ему придется ограбить сотню банков, — ледяным тоном произнесла Кадди, — ты скотина, Хаус! И я тебя уверяю: в моей больнице ни одна нянечка даже за миллион долларов…
В трубке что-то запищало.
— Женщина, ты тоже там? Как я рад тебя слышать — это ведь по твоей милости…
— Ты наелся фенамина? Не помню, чтобы давала тебе на это свое благословление!
Лиза Кадди и Грегори Хаус для Уилсона были выделены в отдельный подвид людей — «эти двое». Их общение не подчинялось никаким нормам и правилам. Джеймс сокрушенно покачал головой. Через пять минут — как он и ожидал — дверь в его кабинет распахнулась, и появился Грегори Хаус собственной персоной, в больничной рубашке и с перебинтованными локтями. Трость, конечно, была при нем, как и пузырек с викодином. Во рту Хаус катал вишневый леденец. Несмотря на небритость и мятый вид, выглядел он неплохо — для человека, злоупотребляющего всем, чем только можно злоупотребить.
— Ты! — Кадди швырнула пакет с вещами на пол, — ты должен лежать и смотреть кабельное!
— Я должен лежать дома, — возразил Грег, — но, раз уж денег ни у кого нет, я предпочту лежать у Уилсона, жрать чипсы и…
Джеймса осенило.
— Вы, двое! — радостно хлопнул он по столу открытой ладонью, — Кадди — бери вещи и переезжай к Хаусу.
— Я за, — немедленно поднял руку Хаус, и повернулся к Лизе, — наручники и плетка с меня.
— Ты спятил, — ответила Джеймсу Лиза, — он не даст мне работать. Он не даст Рейчел спать. Он вообще мне жить не даст.
— Но ты заодно за ним присмотришь! — не сдавался Уилсон, — он будет сидеть дома, и не нанесет больнице вреда. А у тебя отгул. Я буду приезжать — иногда. Это же на пару дней!
Хаус дернулся в сторону. Он нервно сглотнул. Кадди тяжело вздохнула, и кивнула Уилсону: «Уговорил. Я хочу выспаться в нормальной постели». Подхватив свои сумки и Рейчел, она вышла. Хаус оценивающе смотрел ей вслед.
— Я тебе за это еще отомщу, — проворчал он. Уилсон безмятежно улыбался.
— По-моему, я делаю тебе большое одолжение, — заявил он, — поживешь, как человек, хотя бы два дня. Кадди хорошо готовит и уж точно знает, что такое утюг, и как с ним обращаться.
— Она и детеныша ко мне потащила! — с наигранным ужасом воскликнул Хаус, удаляясь в сторону своего кабинета, — захватчики!
Джеймс Уилсон мог вздохнуть спокойно. «Эти двое», замкнутые на себя, опасности для общества не представляли. Вернее, ему так казалось.
Дождь над Принстоном продолжался. Утешительным прогнозам про потепление к выходным верить перестали. Человек — существо, способное приспособиться к любым условиям. Жители Принстона смирились с разгулом стихии. При входе в магазин можно было увидеть раскрытые зонты, с которых стекала вода. На улицах, расположенных в низине, стояла вода, а оптовые продавцы солнцезащитных очков подсчитывали убытки; резиновые сапоги и лодки подскочили в цене, и даже в продуктовых магазинах появились таблички «Нормы отпуска в одни руки».
Вдобавок ко всему электричество на улицах отключили после серий коротких замыканий. И в этом прекрасном состоянии город продолжал жить.
К дому Грегори Хауса Уилсон подъезжал со смешанными чувствами: всю дорогу Хаус и Кадди препирались: Грег еще не видел свой мотоцикл, который полиция изъяла, как вещдок, и винил в этом диагност, разумеется, Кадди. Лиза терпела, сжав зубы. Прошелся Грегори Хаус по всему: по одежде главврача («Мой дом — мои правила. Всякая особь женского пола старше восемнадцати носит мини!»), по количеству ее сумок («Экспедиция в Антарктиду!»), ну и, разумеется, не уставал общаться со всеми более-менее выпуклыми частями тела Кадди. Монологи Хауса прерывались лишь бронхитным кашлем.
— Почему твоя халупа суха и тепла, а мой милый домик утоп? — возмутилась в очередной раз Лиза, заходя в дом Хауса с Рейчел на руках. Грегори Хаус состроил удивленное лицо и округлил глаза.