Танис закричал с берега, указывая рукой:
— Флинт, водопад!
Беспомощно плывя вниз по течению вместе в кендером, гном посмотрел на приближающийся водопад. Он уже слышал шум воды, обрушивающейся вниз.
— Бесполезно! — крикнул он, в раздражении отбрасывая от себя сломанную ветку. От воды всегда одни только неприятности, горько подумал он.
Танис сложил руки в форме чаши и приставил их ко рту, стараясь перекричать шум воды, чтобы его услышали гном и кендер, стоящие на льдинах.
— Флинт, Тассельхоф! Ложитесь на животы и схватитесь за края льдины!
Полуэльф знал, что это даст им не слишком большие шансы избежать острых скал, но маленький шанс был лучше, чем ничего.
— Что? — крикнул Тас, поворачивая свое остроконечное ухо к Танису, стоящему на заснеженном берегу.
— Я говорю… ох, смотри на меня! — Танис бросился на землю животом вниз и вытянул руки, чтобы продемонстрировать что им следует делать.
Водопад был уже на расстоянии около трех метров.
Флинт уже упал на льдину, когда Тассельхоф внезапно увидел что-то. Он шлепнулся на живот, распластав по льду руки и ноги и тут увидел какое-то движение у Таниса за головой. Тас в замешательстве прищурился. Огонь? Огромные брызги пламени! Почему это Танис вдруг занялся огнем?
Затем Тассельхоф увидел что-то, во что даже ему нелегко было поверить: троих низкорослых гуманоидов, носящих простые туники, штаны и ботинки, а на спине каждого из них пламенели крылья. Тас два раза моргнул и снова посмотрел. Они все еще были там.
— Эй! — взволнованно закричал кендер, вскакивая на ноги и прыгая на плавучей льдине. — Танис, Флинт, посмотрите что позади вас! Это… ухх!!!
Речь Тассельхофа оборвалась, так как он болезненно прикусил свой язык в крайнем удивлении.
Маленькие сильные руки схватили его за подмышки и сняли с льдины в то время как она подплыла к краю водопада. Глядя вниз под свои повисшие ноги кендер видел, как льдина разбилась на куски на скалах, а затем исчезла в крутящейся воде. Он чувствовал, что поднимается все выше и выше, пока не поднялся выше крон деревьев. О своем спасении от неминуемой смерти он забыл почти что сразу, полностью захваченный полетом.
Наконец Тассельхоф поднял голову. Над собой он увидел узкое маленькое лицо с миндалевидными глазами, медно-красными, вьющимися волосами и изящно заостренными ушами. Восхищенный взор Таса переместился на трепещущие, потрескивающие пламенные крылья на узких худощавых плечах существа.
— Кто вы? — спросил Тассельхоф с сияющими от любопытства глазами. — Это действительно крылья или просто огонь? Я не думаю, что если бы вы горели, то у вас было бы время, чтобы спасать людей с плавучих льдин, не так ли?
— Я сам однажды горел, — продолжил он. — Моя маленькая сестренка подожгла мои ботинки. Это не помогло мне взлететь, хотя я действительно бежал очень быстро, чтобы потушить их. Но это же не то же самое, правда? — Тассельхоф подождал ответа от зарумянившегося существа, но его не последовало. Лицо его было покрыто маской сосредоточенности, когда он продолжал лететь со своей ношей к неизвестному предназначению.
— Не понимаешь общий, да? — заключил Тас. — Все в порядке. Не каждая раса обладает достаточным интеллектом, чтобы справиться с этим. И все же я не понимаю теперь, как же мы будем общаться. Знаете, я немного владею троглодитским… почти что отлично, — гордо сказал кендер. — Хотя я не уверен, что мог бы читать на нем, — он нахмурился. — Но не думаю, что на троглодитском вообще можно писать.
Лицо существа еще сильнее вытянулось.
— Я говорю и читаю не шести языках, также как и остальные фаэтоны, — натянутым тоном сказал он наконец. — Хотя щелчки и свист, которыми пользуются как языком представители жалкой расы троглодитов, и не из их числа.
После этого фаэтон закрыл рот на замок.
— Куда мы направляемся? — невинным голосом спросил Тас. Он заметил, что неподалеку еще одно крылатое существо несло Таниса над кронами деревьев, а под ним, двое тащили здоровенного гнома, который, казалось, боролся против них — глупо боролся, по мнению Тассельхофа. Фаэтон Тассельхофа не будет так раздражен, как они и сможет дать кендеру больше информации.
Полет под чьим-то руководством не был столь же удобен, как самостоятельный полет, подумал Тас, сравнивая это путешествие с тем, когда он был птицей. Его зрение было обычным для кендера, не таким острым, как у воробья. В одном он был убежден — вряд ли кто-нибудь мог видеть хуже, чем муха.
Они летели выше в горы, туда, где снег был глубоким, а деревья встречались все реже. Ледяной ветер свистел в ушах Таса, заставляя его думать от дыхании морозного великана. Этот звук смешивался со звуками раздувающегося огня, подобными разрывающейся ткани на сильном ветру.