Колбы громоздились в фантастическом беспорядке. Любка, как санитарка, сразу же обратила на это внимание.
Но Гена дал ей отпор, заявив, что даже Циолковский допускал беспорядок в кабинете и никому не позволял ничего переставлять на своем столе.
— В этом беспорядке есть свой порядок, — гордо сказал Гена. — Я могу найти в нем что хочешь.
Хлорелла оказалась непривлекательной зеленоватой кашицей. Она плавала в аквариуме, прикрытом крышкой из плексигласа. Из крышки торчала изогнутая стеклянная трубка, которая шла к банке с водой и уже там, в воде, своим концом упиралась в колбу. Пока гости рассматривали это странное сооружение, Гена успел сбегать на кухню и вернулся с тлеющей лучиной.
— Сейчас вы увидите, на что еще способна хлорелла, — сказал он, взял колбу и сунул в нее лучину. Тлеющий уголок вспыхнул в колбе ровным, устойчивым пламенем.
— Видали? Кислород! O2. Это хлорелла выделила. Для космонавтов такие водоросли — клад. И есть их можно — я пробовал, ничего… Да вы садитесь! Что вы стоите, как деревянные? Я вам еще покажу полет космонавта в водяной камере. Мама, — крикнул Гена в открытую дверь, — дай мне яйцо!
Просьба осталась без ответа.
— Вы подождите, я мигом! — пообещал Гена и скрылся.
Если бы гости пожелали заглянуть в кухню, они увидели бы, вернее, услышали бы следующую сцену:
— Мама, дай яйцо!
— Я уже сказала: яиц нет.
— А я знаю, что есть!
— А я говорю — нет.
— Ах так! — Гена встал на стул и полез на дверь. Лег на нее животом и повис макарониной. — Буду так висеть до самой ночи, пока не дашь! — объявил он ультиматум.
Дверь поскрипывала. Мать молча сбивала сливки. Гена мужественно висел вниз головой.
— Чудовище! — с сердцем воскликнула мать. — На вот, бери!
Гена спрыгнул, схватил яйцо, кружку и солонку. Взлохмаченный, он возвратился в комнату, где его терпеливо ждали друзья, и показал им яйцо.
— На ваших глазах растворяю соль в воде. Кружка с водой — водяная камера, — объяснил экспериментатор. — Яйцо — это космонавт. Кладу космонавта в камеру и… — Гена с силой ударил кружкой о подоконник.
— Ах, — сказала Любка.
На пол упали брызги.
— Пожалуйста, убедитесь: космонавт цел, можете даже потрогать его.
Ребята заглянули в кружку.
— Ни одной трещины, — повертев яйцо, подтвердил Борька. — Ты, Генка, профессор.
— Это не я, — честно признался Гена, — это Циолковский придумал, его опыт. Если бы вы ко мне почаще заходили, я бы вам не то еще… показал. — И неожиданно закончил: — Давайте вместе будем, а?
Любка порозовела от волнения: наконец-то! Она переводила взгляд с одного приятеля на другого: оба были смущены и рады.
— И вообще никогда не будем расставаться, — продолжал Гена, — идет?
— Идет, — отозвался Борька.
— Идет, — подтвердила Любка и хлопнула Генку по руке.
…Дзынь! — падают сосульки у подъезда. Гаснут огни в окнах. Вон тот — зеленый — моргнул и погас, объявив всем, что Борька Смелов спит.
Дзинь!.. И опять тишина. Что это? Сорвалась сосулька или звякнула на столе колба? Ворочается в постели Гена Каратов. Поднимается и видит: китайский мандарин Ван Ху в своем шелковом халате сидит на стуле и раскачивается. Два огромных дракона смирно лежат у его ног.
«Пушка или ракета, пушка или ракета?» — покачиваясь, спрашивает мандарин голосом веселого прохожего, и тоненькая косичка на его голове вздрагивает.
«Ракета, конечно, ракета», — хочет сказать Гена, но губы его шевелятся беззвучно.
Все сильнее раскачивается мандарин, все толще становятся драконы. Вот они уже оторвали стул с Ван Ху от пола. Дзынь… Распахнулось окно, и драконы взмыли в небо. Сверкнул золотом шелковый халат Ван Ху, и Гена увидел в его руках Борькину Тяпу. «Постойте, постойте!» — закричал он изо всех сил и проснулся.
В комнате было темно. Стул стоял на своем месте, а по стене бегал золотистый лучик от фонаря, качавшегося за окном. «Приснилось, — облегченно вздохнул Гена. — А Тяпу надо все-таки отыскать».
Три… две… старт!
В рыжеватом от прошлогодней сухой травы поле стоит в позе часового ракета. Острием нацелена в зенит, в самый центр голубого небесного купола. Смотрит сверху черный глаз открытого люка на ровный простор, на фигурки суетящихся людей, на кабину подъемника, скользящую по рельсам вдоль стройного тела ракеты, на низкий и неуклюжий автомобиль.