Маковский молится, чтобы Господь его избавил от владеющей им темной силы, но, когда ему указывают верный путь, он или идет в противоположную сторону, или погружается в летаргический сон.
Но звезда вспыхивает и гаснет. Наступает тишина.
А когда он проснулся, оказалось, что жизнь прошла и он один.
Но есть у Маковского стихи о природе. Там он другой. И может быть, в этих стихах его настоящее лицо. В волшебном царстве природы он счастлив, как в раю. Но это Адам без Евы. И сквозь рай земной просвечивает небесный.
Мир — Божий сад, напоминающий ему «чудесный бор», где он играл до рожденья:
Он видит, слышит, понимает все, потому что все любит:
А этот июльский полдень, когда «медом пахнет сонная жара» и «пчелок в вереске гудок чуть слышный», — как он хорош! Но случается и страшное:
В этом есть что-то от гибели Атлантиды… Не умею объяснить.
Хороша и зима:
И даже напоминанье о смерти не пугает:
Но это «там» не страшно.
А бывает, что оба рая — земной и небесный — сливаются и наступает минута «вечной гармонии». Время останавливается, и человек счастлив весь:
Эти стихи до такой степени не похожи ни на какие другие, до того чужды современному духу, что они не доходят ни до кого, как будто не существуют. Еще в марте 1950 г. я писал Маковскому по поводу его стихов: «Удивительно, что почти все к Вашим стихам «нисходят» и вообще Вы среди современных поэтов стоите особняком. Почему?
Может быть, потому, что современные поэты, в сущности, глубоко не современны, не связаны не только с современностью, но и с прошлым и с будущим, иначе говоря, с вечным. Вы с ним связаны (плохо ли, хорошо ли — другой вопрос. Я не о Ваших литературных заслугах сейчас говорю), и эта связь чувствуется во всех Ваших стихах, которые благодаря этому глубоко современны.
Я пишу отрывочно, намеками, но Вы меня поймете. Я хочу сказать, что Ваша чуждость и обособленность, Ваша «сомнительность» как поэта объясняются не Вашей отвлеченностью или бессилием, а исключительно тем, что Ваши судьи сами — за бортом действительности. И «поэзия» их в большинстве случаев, за редчайшими исключениями, — переливанье из пустого в порожнее».
Маковского почему-то считают, как, впрочем, и он сам себя, западником, презирающим Россию. Но это — вздор.
Вот восемь строк из его последней книги «Еще страница»:
И хорошо, что это сказано неуклюже, косноязычно, без «музыки».
«Опыты»[100]
Меня давно просили написать об издающемся в Нью-Йорке под редакцией Ю.П. Иваска[101] русском журнале «Опыты». Я обещал. Но если я до сих пор обещанья не сдержал, то не по моей вине. Достать «Опыты» в Париже не то что невозможно, но сопряжено с лишними расходами и с потерей времени, чего я всячески избегаю.
Несмотря на неоднократные просьбы, обращенные и к редактору, и к самой издательнице, Марии Самойловне Цетлиной[102] (которая, по-видимому, тоже избегает лишних расходов), мне журнала не посылают. У меня имеются лишь два первые номера, из которых второй не лишен ни интереса, ни значительности. И вот чтобы сдержать обещанье, я об этом втором номере решил написать. По содержанию, думаю, он мало чем отличается от последующих. Для читателя же, я имею в виду широкий круг, который о существовании журнала даже не подозревает, совершенно все равно, пишу ли я о первом или о последнем номере, тем более что тот, о котором я собираюсь писать, не потерял ни интереса, ни актуальности.
99
К нему и птица не летит… — Из стих. А.С. Пушкина «Анчар» (1828). У Пушкина во 2-й строке: «И тигр нейдет».
100
«Опыты». Возрождение. 1958. № 80. «Опыты» (Нью-Йорк, 1953–1958) — литературный журнал, редактировавшийся Р.Н. Гринбергом, В.Л. Пастуховым (№ 1–3) и Ю.П. Иваском (№ 4–9). Издатель М.С. Цетлин.
101
Иваск Юрий Павлович (1907–1986) — поэт, критик, литературовед. С 1920 г. в эмиграции (в Эстонии). С 1944 г. в Германии. С 1949 г. в США.
102
Цетлина Мария Самойловна (Цетлин; урожд. Тумаркина, в первом замуж. Авксентьева; 1882–1976) — издатель, общественный деятель. С апреля 1907 г. в эмиграции. Летом 1917 г. вернулась в Россию, но в апреле 1918 г. вновь уехала в Париж. В 1923 г. соредактор журнала «Окно». Будучи членом Комитета помощи русским писателям и ученым во Франции, щедро помогала (в том числе из личных средств) бедствующим эмигрантам. С ноября 1940 г. в США.