Противник ничего не знает (что знал, то забыл), но смутно боится потерять «данное» и, если очень боится, «любезно идет навстречу…».
Другой «политический» пример.
Наши с<оциал-революционе>ры. Те же самые люди, «боевая организация» которых не в прошлом веке действовала. Считалась их «красой и гордостью», и слава «героев» жила не умирая. «В борьбе обретешь ты право свое!» — гласил их многолетний лозунг. И вдруг перестал гласить. Уж оказывается, что дело не в «праве» и не в «борьбе», а в какой-то «выжидательной выдержке». Герои-то героями, конечно… вот Ненжессер и Коли тоже герои, притом не «вспышкопускатели-террористы» вроде Коверды[404]. Лично он заслуживает снисхождения, и хорошо, что Польша запрятала его в вечную тюрьму, а не повесила; но «политически» Коверда вреден — нецелесообразен… Ведь, подумайте, — он еще действовал на чужой территории, против «представителя дружественной державы!». Ну а план с<оциал-эсе>ровской боевой организации в <19>11 или <19>12 г. — покушение на царя в английских водах? План сорвался по случайности (измена матроса). Да, плотно забыто, совсем из памяти вон; точно и вправду ничего никогда не было…
Объяснить такую новую «политическую» позицию с<оциал-революционе>ров только и возможно, что физическим угасанием памяти. Ведь не станем же мы их подозревать в соображениях вроде следующего: при царе, мол, можно, ничего, а большевики — с ними лучше не шутить, они построже… Если б, с другой стороны, это была сознательная перемена принципов, то и было бы, конечно, заявлено открыто: мы пришли к отрицанию прежних форм борьбы и к ним не вернемся. Отныне право обретается выжиданием.
Ничего такого мы не слышали, а потому ясно: и в этом уголке, в этой маленькой группе людей, происходит тот же процесс ослабления памяти наряду с потерей воображения.
Можно было бы привести еще длинную цепь примеров, и отнюдь не только из нашего эмигрантского «захолустья». И не только из области, которую ныне зовут «политикой». Грозные знаки перерождения «человеческой» материи — повсюду, в каждом «случае», т. е. в отношении ко всякому случаю.
«Грозные» знаки… Но почему грозные? Почему это плохо, если все «идеи», вплоть до идеи «человечества», погаснут в уме человечества? Допустим, что оно окажется несколько иным, не вполне похожим на человеческое; но жить без памяти и без воображенья очень можно. Еще вопрос, что значит «жить»; прежде уверяли, что это значит «мыслить и страдать», а если нет? Если просто — кормиться, драться, плодиться и забавляться? Память и воображенье, бесспорно, «умножают скорбь». Неужели звание «человека» стоит, чтобы за него держаться при явных невыгодах?
И Гиппиус отвечает. «Беда в том, что всегда останутся «атависты», — говорит она, — т е. люди, и непременно они, удрученные памятью и воображеньем, полезут к человекообразным с обличеньями, увещаниями, с требованьем «покаяться». Боюсь, что это непрактично, и «пророки» успехов иметь не будут… впрочем, не желая им подражать, я ничего не предсказываю. Я ничего не знаю; я не знаю, как пойдет и как будет развиваться далее этот процесс. Он только в начале, хотя можно сказать, что и начало недурно. Для меня, как неисправимого «атависта», хранящего память и страдающего воображеньем, для меня, ясно видящего абсурдные перебои, опустошенные слова и бессмысленные жесты современности, — это все, конечно, определенное принижение жизни. Как-никак — а «гибель» человека… Среди советских обезьян, привезенных в Сухум с научными целями, особенно веселы две, громадные, — «собакоголовые». Может быть, недалеко время, когда «люди» вступят в переговоры с этими собакоголовыми или с их отпрысками. И называть будут переговоры «политикой», а то еще как-нибудь. Тогда не вправе ли мы, атависты, сказать: нет, не люди — это человекообразные разговаривают с собакоголовыми? Люди погибли.
И все-таки — вольному воля. Кто, будучи еще человеком, веселой ногой вступает на путь человекообразия, — оставьте его. Захочет опомниться, сам воротится.
Памяти Н.Д. Янчевского[405]
19 ноября 1959 г. в Париже после продолжительной и тяжкой болезни скончался Николай Дмитриевич Янчевский[406].
Он происходил из военной семьи. Родился 15 ноября (н.с.) 1896 г. в Воронеже, где учился в кадетском корпусе, по окончании которого поступил в Алексеевское военное училище в Москве.
Во время войны он был сначала инструктором в военном училище, потом сражался на румынском фронте, в Гражданскую войну находился в армии Деникина.
В Константинополе, куда он попал после падения Врангеля[407], он играет в Мимодраме режиссера Турского. Но не долго. Как большинство, попадает в Марсель, где работает грузчиком. Далее Ницца. Там у какого-то серба таскает кирпичи на постройке дома. И, наконец, Париж, где он сначала попадает на завод, потом устраивается продавцом в каком-то предприятии, снимается статистом в русском кинематографическом о-ве «Альбатрос». Но не перестает нуждаться. Семья питается пятидесятисантимной порцией картошки. Не имея денег на покупку будильника, он просиживает ночи у окна и спрашивает время у прохожих.
Но вдруг все меняется: он попадает в балетную труппу князя Церетели, с которой отправляется в турне по Южной Америке.
По возвращении в Париж он получает работу в интернациональном архиве танца и начинает серию статей для «Иллюстрированной России» о турне по Южной Америке. Вскоре получает приглашение от Евреинова[408] и принимает участие в его предприятии «Бродячие комедианты». В 1935 г. он начинает свою книгу: «Русская опера за рубежом».
Затем он основывает литературно-художественный кружок «Арзамас», который имеет большой успех и где выступают поэты, художники, писатели и танцоры.
В 1938 г. он начинает сотрудничать в «Возрождении». После войны он становится сотрудником «Русской мысли» и тогда же пишет «плакетку» «Аполлон в огне» — к сорокалетию приезда Дягилева в Париж[409].
Первые хлопоты после смерти Валентина Горянского[410] о выпуске его поэмы «Парфентий и Глафира».
Из больших работ Н.Д. следует еще упомянуть его книгу о Коровине[411] «Константин Коровин и его время», законченную в 1958 г., а также приспособление чеховских пьес к французской сцене.
Кроме собственных произведений и рукописей Н.Д. оставил большую коллекцию рисунков, фотографий, автографов, рукописей, писем, представляющих, несомненно, большую ценность.
Н.Д. был человек добрый, отзывчивый и горячий. Равнодушие было ему чуждо. Он ко всему относился страстно и ни поверхностных взглядов, ни поверхностных наблюдений не признавал. Он страстно любил искусство и художникам помогал чем и когда мог. Из его гостеприимного дома никто не выходил не обласканным. В его лице многие потеряли верного друга, и как хорошо, что его гроб был по его просьбе покрыт русским флагом, а не этой страшной, безнадежной, непроницаемой черной католической попоной!
«Воздушные пути»[412]
Так назван альманах, недавно вышедший в Нью-Йорке под редакцией Р.Н. Гринберга по случаю исполняющегося в 1960 г. семидесятилетия Б.Л. Пастернака, которому, как сказано в предисловии, «участники настоящего издания, живущие за границей русские писатели, посвящают этот сборник своих трудов».
«Разнообразное и смелое поэтическое творчество Пастернака, — отмечает редакция, — начавшееся еще до Первой мировой войны, уже давно приковало к себе всеобщее внимание. Его личность, его огромное дарование, его стойкость и верность себе вызывают восхищение. Многие из нас чувствуют его близость, несмотря на расстояние, нас отделяющее, и различие в обстановке наших жизней».
404
Коверда Борис Софронович (1907–1987) — гимназист, убивший 7 июня 1927 г. советского полпреда в Польше П.Л. Войкова. Польский суд приговорил его к пожизненной каторге, однако в 1937 г. он был выпущен. Умер в США.
406
Николай Дмитриевич Янчевский (1896–1959) — публицист, музыковед, искусствовед. Автор книг «Русская опера за рубежом» (1935), «Константин Коровин и его время» (1958) и др.
407
Врангель Петр Николаевич (1878–1928), барон — генерал-лейтенант, один из главных организаторов Белого движения в Гражданскую войну. В 1920 г. принял у А.И. Деникина командование вооруженными силами России, но вскоре потерпел поражение. В эмиграции создал и возглавил Русский общевоинский союз.
408
Евреинов Николай Николаевич (1879–1953) — режиссер, драматург, историк и теоретик театра. Один из создателей знаменитых пародийных театров «Кривое зеркало» (1910–1916), «Летучая мышь» и др. Эмигрировал в 1925 г. во время гастролей «Кривого зеркала» в Варшаве. С января 1927 г. в Париже.
409
…к сорокалетию приезда Дягилева в Париж. — С.П. Дягилев в Париж приехал в 1906 г. и в десяти залах Осеннего салона «Grand Palais» развернул выставку икон и картин русских художников. Выставка, прошедшая с огромным успехом, была показана также в Берлине и Венеции.
410
Горянский Валентин Иванович (наст. фам. Иванов; 1888–1949) — поэт, драматург, публицист, критик, мемуарист. Сотрудник петербургских изданий «Сатирикон» и «Новый сатирикон». В эмиграции с 1920 г. Во Франции с 1926 г., где печатался в газетах «Последние новости» и «Возрождение».
411
Коровин Константин Алексеевич (1861–1939) — живописец, мастер пленэрной живописи. С 1923 г. за границей.
412
«Воздушные пути». Возрождение. 1960. № 98.
«Воздушные пути» (Нью-Йорк, 1960–1967. Вып. 1–5) — литературный альманах, издававшийся и редактировавшийся Р.Н. Гринбергом.