Утешительница всех скорбей,
Утолительница всех печалей,
Наши дни последние настали.
Сократи число последних дней.
Прочь бежали недруги и други…
Разреши болезни и недуги.
Без Тебя мы на земле одни.
Заступи, помилуй, сохрани.
«Не жди. Забудь. Не скрипнет дверь…»
Не жди. Забудь. Не скрипнет дверь
И не войдет Жених к невесте.
А если Он войдет — не верь.
Обман. Ты на проклятом месте.
И если ты услышишь зов,
На соловьиный свист похожий, —
Не отвечай. Нет больше слов.
Ты умер. Ты на смертном ложе.
Свиданье («Они ничего не имели…»)[662]
Памяти Д М. и З. Г.
Они ничего не имели,
Понять ничего не могли.
На звездное небо глядели
И медленно под руку шли.
Они ничего не просили,
Но всё соглашались отдать,
Чтоб вместе и в тесной могиле,
Не зная разлуки, лежать.
Чтоб вместе… Но жизнь не простила,
Как смерть им простить не могла.
Завистливо их разлучила
И снегом следы замела.
Меж ними не горы, не стены —
Пространств мировых пустота.
Но сердце не знает измены,
Душа первозданно чиста.
Смиренна, к свиданью готова,
Как белый, нетленный цветок
Прекрасна. И встретились снова
Они в предуказанный срок.
Развеялись тихо туманы,
И вновь они вместе — навек.
Над ними все те же каштаны
Роняют свой розовый снег.
И те же им звезды являют
Свою неземную красу.
И так же они отдыхают,
Но в райском Булонском лесу.
«Где нет воды, прохлады, сырости…»
Где нет воды, прохлады, сырости,
Где камень только да песок,
Там ничего не может вырасти —
Тяжелый свет, смертельный ток.
О, совершенство окаянное!
Ни пробужденья в нем, ни сна.
Как будто в озеро стеклянное
Моя душа погружена.
Победное оцепенение.
Тысячеградусный мороз.
И я твержу: «В слезах спасение».
Но ни раскаянья, ни слез.
Закон («Есть закон — о нем никто не знает…»)[663]
Есть закон — о нем никто не знает,
Тайна есть — ее не объяснить.
Бедная душа не понимает,
Все не верит, что нельзя любить.
Все еще ей слышится: любите.
Полюби, попробуй — навсегда.
Оборвутся все живые нити,
Вспыхнут и сгорят, как провода.
И во тьме, внезапно наступившей,
Ты один останешься навек.
Берегись, земное полюбивший,
Счастья пожелавший человек!
Маятник («Если хочешь душу спасти…»)
Если хочешь душу спасти,
Не задерживайся в пути.
Только знаешь ли, как спасти?
А не знаешь — не унывай.
И разбойники входят в рай.
В путь же, друг мой. Не унывай.
Время тянется, но не ждет.
И не вечен времени лёт.
Никого, никого не ждет.
Бог увидит — спит человек,
И тогда пропадай навек.
Все равно, какой человек.
Чудовище («Чудовище сидело и рыдало…»)
Чудовище сидело и рыдало
На каменной вершине под сосной.
Над ним звезда вечерняя мерцала,
Звезда любви — звездою ледяной.
Огней закатных вспыхивали пятна.
Кружились птицы — некуда лететь.
И было все, как сон, невероятно.
Чудовище хотело умереть.
И удивленные глаза смотрели
То на звезду, то на лицо земли.
Но ангелы сойти к нему не смели,
А демоны утешить не могли.
Соседка («Всё, как в печке, сгорает…»)
Всё, как в печке, сгорает
У соседки в саду.
А соседка не знает,
Что уж век, как в аду.
Ей не страшно, не больно,
Не похоже на ад.
И погодой довольна.
Ожидает наград.
«Я — смиренный свидетель,
Объявил кардинал, —
Что ее добродетель
Выше всяких похвал».
«Приведите старушку, —
Приказал сатана, —
Да налейте ей кружку,
Не воды, а вина.
Пусть расскажет, как было.
Факты — прежде всего.
Неужель не любила
Никогда никого?»
Но старушка — ни звука.
Не призналась ни в чем,
Словно адская мука
Ей давно нипочем.
«Почти не касаясь земли…»
Почти не касаясь земли,
Ко гробу пустому спешили.
«…Зачем вы Его унесли,
Куда вы Его положили?»
Неясный колеблется свет,
И страшно от этого света.
И в мир не доходит ответ.
Но сердце не хочет ответа.
Доверчиво бьется оно,
Полно ожиданья, как прежде.
Узнает Его все равно
И в светлой, и в темной одежде.
Зной («Небо молочно-кирпичное…»)