Я видела его мертвое тело, лежащее на улице.
В отличие от Адриана, вид моего окровавленного и избитого отца не вызвал никакого сочувствия вообще. Я также не почувствовала облегчения, которого ожидала. Вместо этого мне захотелось закрыть книгу. Наконец-то ему пришел конец.
Я прижимаюсь лицом к плечу Себастьяна. От него пахнет дымом и кровью. Под этим я нахожу запах его кожи.
Он нежно гладит мои волосы, не заботясь о том, насколько они стали грязными или спутанными.
— Куда ты едешь? — он говорит Каллуму, когда машина делает поворот.
— В больницу, — говорит Кэл. — Неро скоро должен быть прооперирован. И, похоже, вам двоим тоже может понадобиться врач...
— Я в порядке, — упрямо говорит Себастьян. Я действительно сомневаюсь, что это так. Ему пришлось сильно опереться на меня, чтобы добраться до машины. Я думаю, у него снова повреждено колено.
Каллум отвозит нас в больницу Мидтаун. Он останавливается, сбитый с толку, когда видит, что вся дорога оцеплена.
— Что здесь происходит? — он говорит.
— Что- то на той стороне улицы... — говорит Аида, выглядывая из окна со стороны пассажира. — Я не могу увидеть, что...
— Кто-то упал с крыши того жилого комплекса, — говорю я им.
Они поворачиваются и уставляются на меня.
— Кто упал? — Требует Каллум.
— Родион, — говорю я, в основном обращаясь к Себу.
— Ро… как ты... — он смотрит на меня в замешательстве, а затем я вижу понимание и ужас на его лице. — Елена, — говорит он. — Ты была там, наверху?
Я киваю, внезапно обнаружив, что не могу говорить.
— Но как... почему ты...
Я вижу, как он переводит взгляд с жилого комплекса на больницу, прямо напротив, и я вижу, как краска отходит с его лица.
— Боже мой, — говорит он.
Мое сердце учащенно бьется, когда те моменты на крыше вспоминаются мне слишком красочно. Ощущение руки Родиона на моем горле, и мои ноги, болтающиеся в воздухе, когда он нес меня к выступу…
Каллум и Аида не могут так же хорошо сложить кусочки вместе.
— Кто такой Родион? — спрашивает Аида.
— Он старший лейтенант Енина, — объясняет Себастьян. — Он был здесь, чтобы убить Неро, не так ли?
— Да, — говорю я тихо.
— И ты остановила его? — Аида говорит.
— Ты спасла жизнь Неро, — говорит Себастьян, глядя на меня с изумлением.
— Я хотела последовать за Адрианом, — признаюсь я Себу. — Вот почему я ушла этим утром. Я надеялась найти брата до того, как... — Мне приходится подавить всхлип. — Прежде чем с ним что-нибудь могло случиться. Я надеялась, что смогу убедить его уйти. Отказаться от нашего отца.
Рот Себастьяна открыт. Я вижу, что он понимает решение, которое я приняла здесь, на этой улице, между моим братом и его. На этот раз я выбрала семью Себастьяна вместо своей собственной. Я сделала все, что могла, чтобы исправить свои ошибки. Но именно Адриан заплатил за это.
Себастьян обнимает меня и крепко прижимает к себе. Честно говоря, немного сильно, потому что мое плечо все еще горит и ноет там, где Родион ударил его, снова разорвав швы. Но мне все равно, я лучше почувствую боль, если она придет вместе с теплом его рук.
— Спасибо тебе, — говорит Себастьян мне на ухо.
— Как ты это сделала? — с любопытством спрашивает Аида. — Ты сбросила его с крыши? Ты застрелила его?
Видя, как я морщусь, Себастьян говорит:
— Оставь ее в покое, если она не хочет говорить об этом.
Я все еще чувствую, что чертовски многим обязана Аиде за то, что она так легко простила меня, поэтому я все равно отвечаю.
— Я застрелила его, — говорю я. — Но было близко. Это я чуть было не переступила через край.
Я вижу страх на лице Себастьяна. Он держит меня крепче, чем когда-либо, как будто драка на крыше — это то, от чего он все еще может защитить меня сейчас, а не что-то законченное и в прошлом.
— Я, блять, не могу в это поверить, — говорит он. — Я имею в виду, я думаю, что могу. Я видел тебя, когда ты злилась. Но, Господи Иисусе, Елена, он гребаный людоед...
— Это не был мой любимый полдень, — говорю я.
Когда мы входим в больницу, медсестра, судя по состоянию всех нас, сильно подозревает, что мы здесь просто, как посетители. Даже Каллум и Аида выглядят растрепанными и грязными, несмотря на то, что мы прибыли, когда бой почти закончился.
Медсестра неохотно выдает нам наши бейджики и позволяет подняться на верхний этаж. Двое людей Себастьяна охраняют лифт и коридор. Тот, что повыше, говорит Себу: — У него закончилась операция. Он в комнате с Камиллой.
Мы все спешим по коридору, стараясь вести себя тихо на случай, если Неро все еще спит.
Но когда мы заглядываем, он сидит в постели, бледный и худой, но на удивление бдительный.
— Почему вы все выглядите хуже, чем я? — говорит он.
— Енин мертв, — говорит Себ в качестве объяснения. — Он сжег дом дотла.
— Наш дом? — Неро говорит.
— Да, — кивает Себ. — Прости. Я вроде как позволил ему.
— Ну и черт, — говорит Неро.
Он звучит ошеломленным и недоверчивым, что я могу понять, поскольку этот дом принадлежал их семье сто лет. Удивительно, что то, что стояло так долго, может быть разрушено за считанные часы.
— Ты хотя бы переставил мои машины? — Неро спрашивает.
— Нет, — Себ морщится.
Неро сердито смотрит на него, и я вижу, что его характер все еще жив и здоров, каким бы слабым ни было его тело.
Камилла сжимает бедро Неро через постельное белье.
— Все в порядке, — говорит она. — Твои любимые в нашем магазине.
— Некоторые люди тоже погибли, — напоминает ему Каллум.
Неро пожимает плечами, почти не заботясь об этом.
— Люди более обычны, чем индейский скаутский мотоцикл 1930 года выпуска. — Но через мгновение любопытство берет верх над ним. — Кто мертв? — он спрашивает.
— Например, Боско Бьянки, — говорит Себ.
— Пфф, — Неро фыркает. — Он едва ли стоит прокладки.
Я притаилась в дверях, смущенная и думающая, что мне не следует быть здесь. Я сомневаюсь, что Неро хочет видеть меня, или Камилла тоже.
Прежде чем я успеваю придумать предлог, чтобы улизнуть, Неро смотрит на меня своими проницательными серыми глазами и говорит:
— Не будь такой дерганой, если твой отец мертв, мы все можем расслабиться.
— Мне действительно жаль... — начинаю я, но он отмахивается от меня.
— Ах, оставь это. Однако, чтобы ты знала, твоя свадьба была отстойной. Я рад, что купил тебе тостер только на два ломтика, а не на четыре.
Аида фыркает, и я вижу, что это идея Неро пошутить. Или, возможно, его представление о прощении. В любом случае, я соглашусь.
Камилла выглядит совершенно измученной за все часы, проведенные в больнице, но она улыбается, подпирая подбородок ладонью, прислонившись к кровати Неро. Она, очевидно, взволнована тем, что он полностью проснулся и говорит вот так, как, я полагаю, его обычное поведение.