Он провел несколько месяцев со своим дядей Чаком, где начал брать уроки игры на гитаре. Чак играл в группе с парнем по имени Уоррен Мейсон, одним из самых горячих гитаристов в гавани. Всякий раз, когда они репетировали в доме Чака, – на этих репетициях всегда были наркотики и бутылка «Джека Дэниелса», – Курт наблюдал из-за угла, глядя на Уоррена, словно голодающий на сэндвич с фрикадельками. Однажды Чак спросил Уоррена, не хочет ли тот научить мальчика игре на гитаре, и Курт начал свое официальное музыкальное образование.
Когда Курт рассказывал эту историю, то говорил, что взял всего один или два урока и за это короткое время научился всему, что ему нужно было знать. Но Уоррен вспоминал, что обучение растянулось на несколько месяцев, а Курт был серьезным студентом, который пытался быть максимально старательным. Первое, с чем пришлось столкнуться Уоррену, была гитара Курта. Она больше подходила для демонстрации в школе, чем для игры. Уоррен нашел Курту Ibanez за 125 долларов. Сами уроки стоили 5 долларов за полчаса. Уоррен задал Курту вопрос, который задавал всем своим молодым студентам: «Какие песни ты хочешь выучить?» «Stairway to Heaven», – ответил Курт. Он уже умел играть грубую версию Louie, Louie. Они работали над Stairway, а затем перешли к Back in Black группы AC/DC. Уроки закончились, когда плохие оценки заставили его дядю пересмотреть послеобеденный досуг Курта.
Два месяца своего второго года обучения Курт продолжал ходить в школу в Монте, но затем перевелся в абердинскую старшую школу Уэзервакс. Это была та же самая школа, которую окончили его мать и отец, но, несмотря на семейные корни и близость к дому матери – всего в десяти кварталах, – Курт был там чужаком. Построенная в 1906 году, Уэзервакс простиралась на три городских квартала с пятью отдельными зданиями, и в классе Курта было 30 учеников – в три раза больше, чем в Монте. В Абердине Курт очутился в школе с четырьмя фракциями – травокуры, спортсмены, выпускники дорогих частных подготовительных школ и ботаники – и поначалу не вписывался ни в одну из них. «Абердин был полон группировок, – заметил Рик Миллер, еще один мальчик из Монте, перешедший в Уэзервакс. – Никто из нас по-настоящему никого не знал. Даже если бы Абердин был Хиксвиллом по сравнению с Сиэтлом, он все равно был бы на шаг вперед от Монте. Мы никогда не могли понять, куда вписываемся». Смена школы на втором курсе была бы трудной даже для большинства хорошо приспособленных подростков; для Курта она была мучительной.
В то время как в Монте он был популярен – выпускник частной школы в своих рубашках Izod, да еще и спортсмен, – в Абердине Курт был аутсайдером. Он поддерживал отношения со своими друзьями из Монте, но даже несмотря на то, что он видел своих приятелей почти каждые выходные, его чувство одиночества усилилось. Его спортивных навыков было недостаточно, чтобы стать популярным в большой школе, поэтому он бросил спорт. В сочетании с собственной неуверенностью в себе из-за разбитой семьи и кочевого образа жизни его отчуждение от мира продолжалось. Позже Курт часто рассказывал истории о том, как его избивали в Абердине, и о том, как он постоянно страдал от рук неотесанных старшеклассников. Однако его одноклассники в Уэзерваксе не помнят подобных инцидентов – Курт преувеличил эмоциональную изоляцию, которую испытывал, превратив ее в выдуманные истории о физическом насилии.
В его занятиях была по крайней мере одна благодать: у Уэзервакса была отличная программа по рисованию, и на этом уроке Курт продолжал делать успехи. Его учитель Боб Хантер находил его выдающимся учеником: «Он обладал и способностью рисовать, и большим воображением». Хантер позволял своим студентам слушать радио во время работы – он сам был художником и музыкантом – и поощрял их к творчеству. Для Курта Хантер был идеальным учителем, и, как и мистер Канно, он оказался одним из немногих образцов для подражания, на которые мальчик мог равняться.
В тот первый год в Уэзерваксе Курт изучал промышленный дизайн и полиграфию, пятый и шестой периоды. Эти два 50-минутных занятия, проходившие сразу после обеда, были единственным временем, когда он был уверен, что точно будет в школе. Мастерство Курта впечатляло Хантера и временами шокировало его одноклассников. Для задания нарисовать карикатуру Курт изобразил Майкла Джексона, поднявшего одну руку в перчатке, а другой державшегося за промежность. Во время другого урока классу было предложено показать объект и как он развивается: Курт изобразил сперматозоид, превращающийся в эмбрион. Его навыки рисования были превосходны, но его извращенный ум был тем, что привлекало внимание его одноклассников. «Этот сперматозоид шокировал всех нас», – вспоминала одноклассница Тереза Ван Кэмп. Это было совершенно другое мышление. Люди начали говорить о нем, задаваясь вопросом: «О чем он думает?» Когда Хантер сказал Курту, что иллюстрация Майкла Джексона, скорее всего, не подходит для показа в школьных залах, то вместо этого он нарисовал нелестную иллюстрацию Рональда Рейгана с лицом, похожим на изюм.