Язык я учил аномально быстро. В моих перекошенных пространством-временем энергетических и не совсем мозгах явно происходило что-то безумно странное, потому что запоминал и понимал всё я как бы не на порядок лучше и легче, чем это было до смерти. Осознание смысла звука, доносившегося изо рта моей кормилицы, приходило, конечно, не мгновенно, но было достаточно всего пары повторений, чтобы примерно понять, что имела в виду женщина. Это пугало, если честно. Я не мог объяснить, как и почему это работало, что мне подсознательно ломало картину мира, всё больше и больше отдаляя от реальности. Право слово, пытался найти какое-то разумное объяснение, однако, как бы не старался, какие бы безумные и стрёмные теории не строил, просто не мог.
Ну, к счастью, сравнительно легко забил, начав пользоваться своими возможностями на полную.
Не буду врать, я уже и не верил, что что-то в моей повседневной жизни поменяется: слишком привык. Привык наблюдать за энергией внутри себя, привык к тому, что не знаю собственного имени, привык к своим новым энергетическим мозгам, привык к красноволосой, привык к мастерицам-уборщицам, привык даже к старухе. Уже начал верить, что так будет всегда. Видимо, у этого поехавшего и крайне странного мира было другое мнение, потому что в один день меня самым наглым образом похитили, и не абы кто, а добрые ребята! Да ещё и не без помощи той, кто должен был следить за тем, чтобы ничего не произошло!
Наверное, тогда у меня и возникли первые сомнения в адекватности окружающей реальности, а вместе с сомнениями уверенность в том, что здесь творится какая-то…
Ядрёная дичь.
Глава 3
Понимание, что сегодня может произойти какая-то задница, ко мне пришло в тот момент, когда пришла моя кормилица. Она мне прямо ничего не говорила (да и смысл?), вроде бы даже вела себя так же, как и до этого, напевая и левитируя настоящим телекинезом, аки ситх, моей тушкой по комнате, но…
Ох уж это «но», как много оно в себе таит.
Скажем так, я явно стал более внимательным к мелочам. В состоянии внетелесности умудрялся замечать больше деталей, чем если бы просто находился в теле. Я видел в глазах своей красноволосой крупной фетишистки лёгкое беспокойство и напряжение. Тот случай, когда даже не видел, а почти что физически чувствовал. Словно натянутая струна. Обычно у кормилицы лицо было такое, словно она сейчас кого-то жестоко порешает, либо, что бывает безумно редко, нежное и по-настоящему материнское. Здесь же состояние какое-то странное, пограничное — словно и порешает, а вроде это и не что-то обычное.
…шикарные сравнения, ничего не скажешь.
Подтвердиться мои мысли смогли только ночью. Сон я, в силу физиологических моментов, не пропускаю, но тяжело не проснуться, когда тебя кто-то берёт на руки и начинает укутывать в какое-то тряпье. Честно говоря, для меня это было всё равно, что ведро холодной воды — я открыл глаза и едва не заорал, увидев какого-то стрёмного мужика в костюме ниндзя, закрывающего лицо. Если бы моя кормилица уже привычно мне не запела, и у меня не было подсознательного понимания, что что-то грядёт, мог и на самом деле заорать.
Зачем постоянно орать? Ну, опуская момент неожиданности, чтобы в случае чего подгадить возможному убийце. Вдруг на защиту придут. Гадкой душонке уже проще будет, хе-хе-хе.
Удостоверившись, что я не планирую включать тревогу, красноволосая женщина (она, кстати, перекрасила волосы в чёрный, не став стричь), как мне показалось, едва заметно улыбнулась.
— ********* глава ******.
Кажется, она это произнесла с уважением и какой-то гордостью. Словно мать, сын которой получил первую хорошую оценку в школе. Ну, спасибо, наверное. Интересно, стала бы она меня усыплять, если бы я таки заорал? Вопрос скорее в том, каким образом.
Э-эм, пожалуй, опустим это.
Не теряя времени, женщина зафиксировала меня на своей груди, после чего, не создавая каких-либо шумов, вышла из комнаты в коридор, где неожиданно встретила мимо проходившего псевдо-китайского свидетеля, одетого в броню охранника. Уверен, что шанс такой встречи был экстремально низким, ибо до этого я здесь никого «лишнего» не видел.
Что же, гадать, что будет дальше, долго не пришлось.
Время, казалось, на секунду застыло: взгляд явно не ожидавшей такого кормилицы наполнился едва ли не физическим намерением убить, в глазах охранника на мгновение промелькнуло удивление, осознание, ужас, после чего…
Я не увидел рывка кормилицы, но увидел, как смазался её силуэт, и вместе с этим получил информацию, что моё тельце хорошенько так встряхнули. Впрочем, это не помешало мне увидеть результат: голова охранника оказалась свёрнутой. Её буквально вывернули на все триста шестьдесят градусов. Тело дядьки, видимо, само не поняло, что с ним произошло, продолжив стоять. Лицо охранника так и застыло в гримасе ужаса. Словно он, стоило ему увидеть похитителя, уже знал, что труп. Право слово, будто успел ощутить это на каком-то духовном уровне.