Со мной вампир тоже пообщался, продолжая называть коллегой. Послушал краткий пересказ, через что прошла моя жена-дриада перед родами, и чем те кончились. Твердо пообещал приехать и посмотреть ребенка, да и само растение-дом айруни оценить. После этого меня почти сразу нашел Кречет и позвал уже на свои лекции соведущим — рассказывать юным умам про удивительные машины, сумевшие помочь найти и вытащить застрявшую экспедицию. Поскольку рекламу хималийских техномагических производств дать было совсем не лишним — я легко согласился. И уже ближе к вечеру пришло приглашение на беседу с ректором на завтра.
И опять я навскидку не смог определить расу очередного архимага — в этот раз ректора Академии. А еще меня, Хо и остальных предупредили, что главный академик не любит, когда его имя произносят вслух.
— Я бы тоже морщился каждый раз, когда ко мне обращались бы с “Хо Великолепный”! — улучшив момент, прошептал мне на ухо хималийский министр и по совместительству капитан дирижабля.
— Поэтому-то ты и просишь звать себя просто “Хо”! — так же шепотом “догадался” я.
— Я потом тебя пну, а то отпечаток ботинка на штанах останется и ты меня опозоришь, — посулил он мне.
Безопасник, у которого на ухе болтался не иначе как усиливающий звуки амулет немного сбился с шага, но больше никак не показал, что нас услышал.
Скиф Великолепный встретил нас в дверях своего кабинета. Выглядел самый крутой архимаг академии, честно говоря, лет на двадцать. Более того, переодеть здешнего хозяина в крестьянскую рубаху да штаны из грубой материи, а на ноги натянуть что-нибудь попроще роскошно отделанных мягких полусапог — и никто не поверит, что перед ним один из трех самых сильных и опасных волшебников Ойкумены!
— Доброго дня, министр, владетельный лорд, — он поочередно подал на руку. — Весьма рад вашему визиту. Прошу за мной…
А дальше мы получили бесплатный мастер-класс Высокой Политики! Блин. Мы заверили друг друга в искренности намерений, договорились, что все присутствующие за все хорошее и против всего плохого, мир во всем мире — но не в ущерб интересов собственных стран и организаций. Утвердили намерения проводить всеобъемлющее сотрудничество, для чего обменяться представителями… можно я больше не буду все это перечислять, а?
Два часа. Два гребанных часа!!! Только к концу которых я понял, что нас хорошенько так метафорически вывернули наизнанку и составили психологические портреты. Заодно засунув в мозги устойчивую уверенность в том, что ректор — близок по духу и убеждениям и вообще парень что надо. Насколько ж на встрече с Айро было проще… И это ведь мы даже ничего не просили и ничего не предлагали!
— Теперь прошу вас подписать меморандума о намерениях и, после перерыва, перейти к дальнейшим вопросам в расширенном формате… — секретарь Скифа Великолепного ловко подсунул нам раскрытые папки с единственным листом бумаги. Хо стеклянными глазами просмотрел текст и потянулся за ручкой, но я перехватил его руку.
— Если ты поставишь свою закорючку под вот этим, последние два часа окончательно окажутся проведенными абсолютно бездарно, — предупредил я кирина. — И все остальные дальнейшие часы совещаний и согласований — тоже.
Кореец сморгнул, потом взял текст меморандума, вчитался. Нахмурился.
— Что не так?
— Что не так в том, что мы все взаимно признаем все наши намерения благими? — испытующе посмотрел я на него. — Прямо вот любые, без пояснений, без рамок ограничений?
— Что-о? — бывший стример вчитался в третий раз. — Да, ты прав…
— Прошу заметить, коллеги, что ни вы, ни я никак не имеем право влиять на намерения друг друга, — с легкой улыбкой добродушно проговорил хозяин кабинета, откинувшись на спинку стула. — Так что эта бумага закрепляет уважение к природному праву самоопределения структур-суверенов и их равноправие во всех взаимодействиях.
Я на мгновение натурально завис, переваривая в голове эту громоздкую бюрократическую конструкцию. Которая всего-то означает, что союз заранее признается временным, пока всем участникам по пути. Причем передумать и отколоться можно в любой момент. Потом в любой договор будет вносится строчка “согласно духу и букве меморандума