Стервы вроде моей бывшей наверняка объявили бы это бо-жественным правосудием.
Короче, обоих козлов из кино мне пришлось целый вечер поить за свой счет. Ничего ребята оказались, немного выпендрежники, но в целом нормальные. Потом даже роль мне устроили в своем фильме, «Старое железо», – помощника киллера, да не простую, а со словами, хотя персонажа и звали Билли Молчун. Я там говорю: «Что-то мне это не нравится, ой, не нравится…» – и тут же всех нас крошат из автоматов. Такой вот актерский дебют; парни дома обзавидуются. Синти аж светится, квохчет как курица, опекая Эм и Сеф. Дела вроде бы наладились, однако стоит мне только подойти к ним, как все мигом замолкают. Как сказал старый бульдог, «когда орлы молчат, трещат попугаи». Меня трудно назвать параноиком, но что-то тут явно нечисто.
– Ну, что там у вас, – не выдерживаю наконец, – давайте-ка выкладывайте!
Я уже подготовлен, по лицам вижу, что новость неприятная, тем не менее пинок по яйцам получаю основательный.
– Терезе сейчас очень нужна поддержка, – говорит Синти. – Эм хочет вернуться.
Наверное, обиделась за Юргена – пришлось потолковать с ним по-мужски, хотя врядлиу нихтам что-нибудь было. Паренек и в самом деле вполне приличный для фрица, серьезный такой. Жалко. Я уже типа привязался к девчонке.
– Эм?
Она пожимает плечами.
– Я не то чтобы хочу ехать, но маме очень плохо. Она встречалась с Ричи, а теперь он ее бросил. Ничего, через месяц Юрген собирается к нам в гости. Мы вместе с Синти полетим.
Гляжу на свою толстуху, стараясь сдержать радостную улыбку.
Вот спасибо, родная. Я бы и сам съездил, да тут дел не впроворот… – Обвожу взглядом бар, а сам предвкушаю радости плотской жизни с Сеф.
– Я решила навестить своих стариков, – кивает Синти, – заодно помогу Сеф разыскать Костаса.
– Что?
На лице Сеф появляется мстительная улыбка, которая старит ее лет на тридцать.
– От меня так просто не отделаться, он еще горько пожалеет! Жалкий, подлый, лживый пес!
– Послушай, детка, может, о нем лучше забыть?
Я почти умоляю, в то же время кошусь на Эм. Родная дочь, моя плоть и кровь, навострила уши и глядит, словно кошка на мышь. Хардвик, истинная Хардвик. Вообще вся троица – чисто ведьмы, «Макбет», да и только.
Особенно Сеф, которая так и брызжет ядом.
– Забуду, но сначала взгляну в глаза этому мерзкому лживому трусу!
Синти одобрительно кивает. Белоснежка хренова! Надо же, разыгрывает святую невинность! Некий гольфист, который находится не так уж далеко отсюда, едва ли будет рад, узнав, чем она занимается в его отсутствие.
Похоже, эти птички неплохо спелись. Моим постельным планам грозят серьезные осложнения.
– Сеф, ты ведь не собираешься…
– Он оскорбил моего отца, начальника полиции, и должен за это поплатиться!
Она ударяется в слезы, и Синти снова ее утешает, прижав к своему неохватному бюсту.
Ладно, делать нечего, что с воза упало, то пропало. Одна дверь закрылась, другая откроется, у меня с бабами всегда так.
Короче, пару дней спустя все трое уже в воздухе и направляются в Гатвик, а я стою за стойкой и поглядываю на Марсию. Берти тихо надирается в углу бара, Родж моет стаканы в салоне. Похоже, любезностями они уже обменялись.
Киваю Марсии и шепчу:
– Что приуныла?
– Берти и Роджер… они оба сказали, что хотят быть со мной.
Не знаю, Майкл, я просто не знаю… для меня это чересчур.
Я хитро подмигиваю.
– Знаешь, детка, недавно во время выборов один перец из наших либерал-демократов заявил, что мы вступили в эпоху трехпартийной системы. Не хочу слишком усложнять, но ты, похоже, точно в таком же положении.
Думаете, не поняла? Как бы не так.
– А ты какое положение предпочитаешь? – спрашивает она.
Да, доложу я вам, моих ожиданий Марси нисколько не обманула. Ей, бедненькой, всего-то и нужно было как следует покувыркаться, а не все эти смертоубийственные страсти, которые развели Берти и Родж.
В конечном счете лето вполне себе удалось. Только фильм «Старое железо» подкачал – он прямиком вышел на видео, а я-то всем дружкам расписывал, как там все здорово, про приглашение из Голливуда и так далее.
Что поделаешь, в конце концов, жизнь штука сложная, все сразу не получишь. Я наливаю в кружки туристам пенистое «Джон Каридж», Марси, скорчившись под стойкой, обрабатывает своим прелестным язычком моего дружка. А ведь могло быть и хуже. Все-таки настойчивость – великая вещь. Правильно сказал старый бульдог в своей пафосной речи: «Главное – никогда не сдавайтесь; никогда, никогда, никогда не уступайте, ни в большом, ни в малом, ни в крупном, ни в мелком, никогда, разве что из соображений чести и здравого смысла. Никогда не поддавайтесь силе, никогда не поддавайтесь очевидно превосходящей мощи вашего противника».