* Вирджиния Вульф, английская писательница, эссеист. Цитата взята из дневника. – Примеч. пер.
– А он тут со мной, за компанию. – Идет к скамье для жима штанги и тут замечает, что я в спортивном прикиде. – Я решил покачаться, присоединяйся к нам.
– Нет, я еду в спортзал.
«Ну, как знаешь», – говорит отец всем своим видом и принимается жать штангу. Круглая рожа приобретает нечеловечески багровый цвет, шары выкатываются из орбит. Собачий язык вываливается из пасти, пес задыхается. Интересно, думаю, кто из них раньше сдохнет? И вторая мысль: а заплачу ли я на похоронах? Скорее всего, да. Черт, вот досада.
Залезаю в «эскорт» и еду в город. В спортзале занимаюсь пилатесом, затем двадцать минут – на беговой дорожке и еще десять – на степпере. Взвешиваюсь: шестьдесят четыре триста. За неделю сбросила кило триста! После душа – кофе и глава из книги, которую я читаю. Это повесть Даниэлы Слоумэн «Жизнь поневоле». Там про одну девушку по имени Жозефина. Она в коме после автомобильной аварии. Жозефина и сама бы рада умереть, но врачи и семья отказываются от эвтаназии. А один врач, некто Стивен, в нее влюбился. Жозефина выходит из комы и узнает, что ее жених Кертис, кстати, больной СПИДом, погиб в аварии.
Немного спустя, возвращаюсь домой.
После спортзала мышцы ломит, и я набираю ванну. Чуть не забыла: должна заехать Лара, мы собирались покататься на лошадях, если у Миднайт все будет в порядке с ногой.
Вытягиваю в ванне собственные ноги. Хочется сдохнуть, глядя на эти безобразные бесформенные культи. Пускаю напор сильнее, чтобы не видеть их в пузырящейся пене. Может, утопиться? А что, идея! Только вот получится ли? Конечно, спрыгнуть с корабля во время шторма – так любой дурак утопится. Но утопиться, захлебнувшись в ванне? То есть поставить такую цель и достичь ее?
Для этого нужна нечеловеческая сила воли. Для этого надо ну очень захотеть умереть. И лишить себя жизни не импульсивно, как те, кто сигает со скалы, а дол го заставлять себя умирать.
Лежа на спине, ухожу под воду. Кожа скользит по ванне, покрытой эмульсией ароматизированных солей. Погружаюсь на два фута.
Я хочу умереть.
Здесь покоится Дженнифер Луиза Кахилл
1987-2006 Любимая дочь Томаса Кахилла и Маргарет Мэри Кахилл, в девичестве Алексакдер, любимая сестра Индиго Суниты Кахилл
Не получается. Не могу открыть рот и глотнуть воды. Не получается даже перестать выдыхать. Просто ничего не могу поделать. Усилием воли глотаю, но как только струйка воды попадает в легкие, тело само выстреливает из ванны. Я откашливаюсь и отплевываюсь. Весь пол ванной комнаты залит. Глаза жжет от соли, растворенной в тепловатой воде. Я задыхаюсь, но тело превращается в биомеханическую машину, чья мощь сильнее моей воли. Сейчас машине нужен кислород, и она накачивает себя воздухом, борется против моего осознанного желания. Пытается выжить.
Дыхание восстанавливается, стихает молотящий гул между ушами. На голубой плитке осел пар. Я вывожу пальцем по крошечным капелькам.
Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ
Тут же смахиваю капли ладонью. Размечталась: а кто будет ухаживать за несчастной Миднайт?
Снизу доносится голос матери. Она стоит у двери и орет, задрав голову:
– Дженни, Лара пришла!
Лара. Подруга, блин, лучшая. Вернулась из Ирландии и теперь трубит везде о победе. Пришла сплясать на моей могиле. Тут же слышу его голос, низкий рык. Будет теперь тереться возле Лары. С эрекцией и высунутым языком. Прямо как эта несчастная, жалкая клыкастая псина, которую он от себя не отпускает.
Нехотя выбираюсь из ванны, заворачиваюсь в полотенце, вытираюсь, набрасываю специально подобранные для этого случая тряпки. Вот зеленые штаны в стиле «милитари». Подойдут как нельзя лучше. Ларе они нравятся. Я знаю, потому что видела, как она на них смотрит. Про дрянные шмотки эта тварь обязательно скажет: «Ой, как тебе идет!». Мать опять вопит, отчаянно и настойчиво, словно речь идет о жизни и смерти.
– Лара, поднимайся ко мне! – кричу.
– Мы пошли на конюшню, посмотрим, как там Миднайт, – слышу отца. Грубый голос звучит лицемерно непринужденно.
– Прекрасно, – фыркаю в ответ. Да плевать он хотел на Миднайт..
– Спускайся, пойдем с нами. – Теперь фальшь в голосе так и прет. Конечно, он не хочет, чтобы я пошла с ними. На конюшне папаша будет пялиться на Лару, может, даже полапает ее. Какая же он мразь! Да и она, шлюха, ничуть не лучше. Мы как-то напились, и Лара призналась, что «не прочь бы с ним». Наверняка просто хотела меня позлить, но какой же надо быть отмороженной, чтобы так говорить об отце своей подруги!
Что ж, тем более нет причин не помешать их веселью.