— Хватит! — крикнула я. — Прекрати! Я пришла не шутки шутить!
Праматерь насмешливо высунула язык.
— Тебе это кажется смешным? Мне все равно, что ты думаешь! Я пришла к тебе за помощью, а ты собираешься меня убить? Ты поступаешь так со всеми? Ты же Праматерь!
Похоже, мне удалось ее пристыдить — по крайней мере, язык она убрала. Глаза ее сделались желтыми, и она склонила голову на бок. Я глядела на нее с осуждением.
— Пожалуйста, — протянула я. — Помоги!
— Хорошо, — подумав минуту, неожиданно ответила Праматерь. — Он будет человеком. И он будет жить.
— Правда? — я не поверила, что она так быстро согласилась.
— Да, — Праматерь навострила уши, будто прислушиваясь. — Он уже пришел в себя, и травница дает ему отвар.
— Неужели?.. — я почувствовала, что плачу — или это просто глаза слезятся от ветра? — Спасибо тебе!! Спасибо!
— Да, но… — мне показалось, что она хитро улыбнулась. — Все не так просто. Я только что забрала его из лап смерти. Ты понимаешь, что это означает?
— Нет, — честно ответила я. Сердце тревожно забилось в груди.
— Когда ты забираешь что-то у нее, ты должна отдать что-то из своего, — растолковала Волчица.
— Но что я могу ей дать? — растерялась я.
— А что ты взяла у нее? — спросила Волчица, и ее вопрос ледяными осколками зазвенел в холодном воздухе.
«О, нет!» — сердце мое упало, и мне показалось, что там, где оно было раньше, осталась лишь пустота. Око за око. Жизнь за жизнь. Пожертвовать собой ради Чета — это ли не доказательство настоящего чувства?
— Да, ибо иначе никак, — кивнула Праматерь.
— Тогда… — мне вдруг вспомнился Кар-Сэрс — его красивые оливковые глаза, темные волосы, спадающие на лоб, его случайные объятия. Вспомнила, как он зарывался носом в мои волосы, как заботился, как держал за руку. Все это пролетело в моей памяти за какой-то миг. По щекам дорожками покатились слезы. Они скатывались к подбородку и падали в снег, застывая на ветру. — Я согласна.
Волчица смиренно прикрыла глаза.
— Прощай, человек, — произнесла она тихо. — Я буду помнить тебя.
— Да, — я всхлипнула и неожиданно для самой себя подбежала к ней и обняла за лохматую лапу. Праматерь не отстранилась.
— Пора…
Я почувствовала, как метель печально завывает за спиной, точно плакальщица. Я закрыла глаза и дала ей себя унести. За моей спиной будто выросли крылья, и я летела — все выше и выше к небесам, постепенно исчезая в серой пелене неизвестности…
36
Я проснулась, осознав это секундой позже.
«Я проснулась», — поняла я. В темноте мелькнуло что-то серебром, а затем показалась знакомая фигура с зелеными волосами и спинным плавником.
— О, старые знакомые! — приветствовала меня русалка. — Ну, как все прошло?
«Что? — я не верила, просто не хотела верить! — Ты тоже умерла?»
— Что значит тоже? — озадачилась она. — И что значит умерла? Ты вообще о чем?
«Так я, выходит… — я не позволила себе додумать эту мысль и запрокинула голову, увидав сквозь кокон из пузырей дно льдин, чинно проплывающих на поверхности.
— Эй, ты куда? — запротестовала моя новоявленная «подруга», хватая меня за ногу и не давая уплыть. — А рассказать, как все было?
«Потом! — отмахнулась я, вне себя от счастья. — Я же обещала, что буду тебя навещать!»
— Смотри… — пригрозила русалка и отпустила меня. Изо всех сил работая руками и ногами, я поплыла вверх. Уже на берегу, чувствуя, как мокрый полушубок мгновенно сковывается льдом, я с глупой улыбкой пошевелила рукой в речной воде и крикнула:
— Спасибо!!
— Не за что, — пробулькал кто-то еле слышно со дна.
Вода стекала по лицу вместе со слезами счастья. Я прибавила шагу, скрываясь в лесу. В таких условиях немудрено и простудиться.
Избушка Желены радостно подмигнула мне окошком. Мурсилий выбежал меня встречать. Увидав, что я похожа на утопленницу-неудачницу, он сдернул со своих плеч зипун и тщательно завернул меня в него. Я не сопротивлялась.
— Скорее, скорее, к печке! — кот, окончательно войдя в образ няньки, подталкивал меня к дому. Еле переставляя ноги, я приблизилась к двери и замерла на пороге, не решаясь открыть дверь.
— Что стоишь? Да жив, жив твой Кар-Сэрс! — Мурсик распахнул дверь и втолкнул меня в дом. В ту же секунду кто-то подхватил меня на руки и закружил по комнате. Я счастливо хлюпала носом и улыбалась. Желена скромно стояла у печки, и из ее темных глаз катились слезы.
— Ты спасла меня! — этот голос я бы узнала из тысячи. Подняв голову, я увидела его глаза — оливковые, сказочные. Тихонько вздохнув, я лицом уткнулась ему в грудь. — Прости меня! Хотя ты меня никогда в жизни не простишь, я знаю! Но если бы ты знала, как я тебя люблю, ты бы меня простила!
Он опустил меня на лавку и шмякнулся на колени передо мной.
— Я тебя прощаю, — тихо ответила я, не веря, что говорю это. — Прощаю…
— Прощаешь? — он, видимо, тоже не поверил, удивленно подняв голову.
— Да, прощаю, — я с облегчением откинулась на подушку, но тут же вскочила. — А сейчас мне бы очень хотелось переодеться…
Желена засуетилась вокруг меня. Первым делом она выпроводила Мурсилия и Кар-Сэрса за дверь, заставила меня раздеться и как следует растерла полотенцем. Сопротивляться просто не было сил. Между делом она расспрашивала меня обо всем. Узнав, что я повстречала русалку в реке, травница улыбнулась.
— Благодаря ей мы живы, — произнесла она. — Она, конечно, особа своенравная, капризная, но ей просто одиноко… Понимаешь?
— Мне пришлось пообещать, что я иногда буду ее навещать, — фыркнула я. Качая головой, травница распахнула крышку сундука и достала оттуда старое шерстяное платье с чуть поеденным молью широким подолом, и вязаную шаль. В платье я еле втиснулась — все-таки, надо признать, Желена местами была поуже меня, — так что пояс пришлось ослабить. Накинув на плечи шаль и сунув ноги в валенки Мурсилия, я уселась за стол.
— Зови этих двоих…
Желена распахнула дверь.
— Заходите, можно теперь! — кивнула травница и занялась чайником. Я заметила, что нога ее уже меньше беспокоит: каким-то образом она научилась обходиться без палки, ловко прыгая на левой ноге, изредка и с осторожностью наступая на правую.
Кар-Сэрс сиял и выглядел именинником. Он уселся рядом со мной, оглядел и стиснул в объятиях.
— Какая ты у меня красивая!
Я задохнулась от неожиданности.
— Красивее Луэллы? — ревниво поинтересовалась я.
— Да куда ей!.. — презрительно поднял брови Чет.
— Ну, давай теперь нам расскажи, как все было! — Мурсилий расправил усы.
— Отстаньте вы от нее! — Желена махнула полотенцем. — Дайте отдохнуть девчонке!
Но я все равно все им рассказала. Все, кроме того, что согласилась пожертвовать собой ради Чета. Об этом я сказать постеснялась — тот и так глядел на меня влюбленными глазами.
— И она вот так запросто согласилась? — не поверил Мурсилий.
— Ну, не совсем… — я заметила, как внимательно смотрит на меня Желена.
«Уж она-то знает», — догадалась я и виновато ей улыбнулась. Травница побелела, положив руку на грудь.
— Она оказалась довольно-таки своенравной, — я сдвинула брови, вспоминая, как кувыркалась в снежном водовороте. — Позлилась, конечно, мол, шастают тут всякие со своими проблемами, но… мне удалось ее уговорить.
— В каком смысле? — хором спросили Чет и Мурсик.
— В прямом, — ответила я, и больше они из меня не смогли вытащить и словечка на эту тему.
— Спасительница ты моя! — Кар-Сэрс снова прижал меня к себе.
— Ты ее так задушишь! — весело заметила Желена, разливая по чашкам ароматный цветочный чай. Из старого ларя, притулившегося у кровати, на свет явились бублики и сладкие пирожки с вареньем. Радостно взвизгнув, я впилась зубами в бублик. Кар-Сэрс практически не притрагивался к чаю, все так же не спуская с меня глаз. Прожевав, я хмуро глянула на него.