— Это не объясняет того, почему они не могут ужиться.
— Потому что в нашем королевстве у академий большая власть. Как в Хастионе королевская семья соперничает с церковью, так и у нас напряжённое взаимодействие с академиями. — Ирнес приподнял правую руку и как-то задумчиво начал покачивать ею в воздухе. — Приведем в пример твою новую знакомую. Недавно против нее состоялся королевский суд.
— Сильвия? — переспросила Авелина. — Королевский суд?
— Именно. Ее обвинили в убийстве волшебницы из магической академии. Была ли виновата Сильвия? Нет, но ваша магическая академия очень хотела сделать ее причиной для нового скандала.
Наступила тишина. Элиан, также слушавшая весь этот разговор, разочарованно опустила голову. Она не вмешивалась и даже не раскрывала рта, будто все еще ощущая свою вину.
— Когда состоялся суд? — настороженно спросила Авелина. — Почему я не знала о таком событии?
Внезапно со стороны входа зазвучали посторонние шаги. Члены королевской семьи, услышавшие их, задумчиво оглянулись и посмотрели на вошедшего. Им оказался самый младший принц королевства Рамион Фелинче.
— Потому что он состоялся не так давно, — с улыбкой ответил довольный светловолосый юноша.
Как и у всех членов королевской семьи, внешность Рамиона была достаточно привлекательной: светлые волосы, вытянутый овал лица, прямые черты. При этом из всех наследников он был самым оптимистичным, общительным и открытым, что делало его достойным соперником для наследного принца, который, в отличии от Рамиона, достаточно тяжело уживался с другими людьми.
— Я лично присутствовал на суде, — продолжал говорить Рамион, входя глубже в комнату, — и видел, что там происходило.
Добравшись до чайного столика, парень выдвинул один из стульев и жестом пригласил старшую сестру присесть. Авелина так и поступила.
— Сильвия — необычный ребенок, — Ирнес глубоко вздохнул и будто вновь представил ту сцену суда. — Не знаю как, но она смогла переместиться из столицы на границу достаточно быстро. Физически это невозможно, следовательно, тут замешана магия.
— Как нулевая, — продолжила мысль Авелина, — Сильвия не смогла бы создать заклинание перемещения. Это значит, что ей кто-то помог.
— Разве это уже имеет значение? — Рамион присел за чайный столик между двумя своими сестрами и тяжело вздохнул. — Отец, на вашем месте я бы больше подумал над словами Авелины. Может быть, пришло время для того, чтобы изменить систему обучения в королевстве?
Наступила напряженная тишина. Ирнес, и сам задумывавшийся над этим не один раз, но так и не рискнувший что-то предпринять, вновь ощутил в себе легкую неуверенность. Такое чувство появлялось лишь тогда, когда человек четко ощущал, что от его действий должно было произойти что-то нехорошее, но все равно упорно хотел сделать это.
***
Дорога до дома заняла достаточно много времени. Почти неделя тяжелого беспрерывного путешествия выжала все остатки сил из Сильвии. Когда она добралась до ворот семейного особняка, время уже близилось к вечеру. Легкая неуверенность и чувство опасности вынуждали ее осторожничать. Сильвия осматривала ворота особняка так, будто бы они были ее врагом. В конце концов, все-таки собравшись с силами, она решительно шагнула вперед. С широкой улыбкой и полным боевым настроем она сделала еще один шаг и внезапно ощутила опасность.
Инстинктивно Сильвия отскочила назад. В тот же миг на том месте, где она стояла еще пару секунд назад, появился столп пламени. Эта мощная магия, с недавних пор защищавшая особняк, уже была знакома Сильвии. Выпрямившись, девочка усмехнулась и напряженно протянула:
— Как мне здесь рады…
Где-то на территории особняка появилась человеческая фигура. Мужчина-дворецкий в черном фраке быстро приблизился к воротам особняк и взглянул на прибывшего гостя.
— Михаэль! — радостно позвала Сильвия, узнавая в этом человеке того бродягу, которого она спасла когда-то в столице.
Мужчина ничего не ответил. Повернувшись полубоком к девочке, он внезапно прошел вперед и скрылся где-то за каменным ограждением.
Сначала Сильвия ничего не поняла. Она точно чувствовала, что Михаэль не ушел далеко, но не понимала, что он собирался сделать.
Когда мужчина вышел вновь, он на глазах у Сильвии поднял в своих руках большую деревянную табличку, на которой было крупными красными буквами написано:
«Непослушным приемным детям вход запрещен».
Сильвия прочитала это, задумчиво нахмурилась и, так и не придав этому значения, с улыбкой ответила:
— А я не приемная.
Дворецкий улыбнулся, но в ответ так ничего и не сказал. Вместо этого он просто перевернул табличку и показал вторую надпись, оставленную на ней: