Ирнес молчал, но даже он начинал закипать от всего происходящего. Его рука, лежавшая на подлокотнике, крепко сжалась и буквально впилась когтями в деревянную поверхность.
Как только все Ролланы развернулись и ушли, двери за их спинами захлопнулись. Все остальные гости короля, оставшись на прежних местах, стали обдумывать этот разговор. Слишком много было не ясно и сомнительно.
— Ваше Величество, — внезапно заговорил Годфрид, оборачиваясь к королю, — почему вы позволяете этим людям вести себя так?
— Ты мало знаешь о Ролланах.
Ирнес наконец-то выдохнул. Откинувшись на мягкую спинку трона, он приподнял правую руку и устало прикрыл ею лицо.
— Это всего лишь какой-то графский род, — уверенно продолжал принц.
— Это не просто графский род, Годфрид. — Ирнес был намного спокойнее прежнего. Опустив руку и свесив ее с подлокотника, он посмотрел в сторону дверей, за которыми еще недавно скрылись Ролланы. — Во времена моего обучения в академии Раймонд уже был на одном уровне с преподавателями, а его жену, Люсию, предыдущий первосвященник даже сделал своей правой рукой. И это все при том, что им на тот момент было около пятнадцати лет.
Годфрид не отвечал, явно понимая, что его отец хотел сказать что-то еще. Заметив, как король начал подниматься на ноги, юноша отступил, а Ирнес, встав с трона, начал плавно спускаться по ступеням вниз.
— Они не простой род, Годфрид, — продолжал Ирнес. — Потому что даже их младшая дочь сейчас имеет связь с драконом, потомком исчезнувшей древней расы.
— Но тогда почему они всего лишь графы? Они ведь ничем не отличаются в кругах аристократии. Если бы они породили больше наследников и расширили бы свои владения…
— Потому что им это не интересно. Они войны, и их интересуют исключительно собственные земли. Поддержание дружественных отношений с ними было не только прихотью для меня.
Оказавшись на одном уровне с сыном, Ирнес остановился и повернул к нему голову. Он был холоден и серьезен, а это настораживало сильнее всего.
— Я был вынужден поддерживать с ними связь точно также, как я пытался поддерживать глав академии, но по итогу ничего не получилось. Моя попытка создать равенство между главами, как и попытка изменить старые устои власти, не оправдалась. Мы завершили внешнюю войну, но внутренняя только разгорается.
Годфрид понимал, о чем шла речь. Возможно, именно из-за этого у него создавалось впечатление, что эта ситуация была ему по силам. Гордо положив руку на сердце, принц заявил:
— Я завершу любую войну, которая настигнет нас.
— Не лезь во внутренние проблемы, — сухо отвечал отец, отворачиваясь и направляясь на выход. — С ними должен справляться я.
Как только Ирнес прошел мимо, неторопливой ровной походкой он сразу же направился на выход. Густав и Годфрид, оставшиеся позади, задумчиво продолжили смотреть на силуэт их отдалявшегося правителя. Пока принц размышлял над словами своего отца, рыцарь невольно подумал:
«Мне казалось, что Годфрид вырос. На поле боя у него была совсем другая аура, потому что он боролся с внешним врагом, но, когда речь идет о политике, а не о сражениях, он действительно ведет себя, как ребенок».
***
— Значит, Семиан покинул нас?
Плавно развернувшись, Рунне Поуэл посмотрел на девушку, склонившую перед ним голову. Первосвященник стоял в храме на постаменте, при свете солнца, проникавшего в здание через узкие высокие окна. Белое одеяние этого человека, тянувшееся от воротника и до самых щиколоток, почти полностью скрывало его тело. Герб церкви был изображен на его запонках, а крупные огрубевшие руки скрывались под тонкой тканью белых перчаток.
Между тем, Минерва, сидевшая на одном колене перед мужчиной, осторожно приподняла голову и посмотрела на говорившего. Ее взгляд казался взволнованным, и оно было не удивительно. Именно она была человеком, невольно вовлеченным во все это дело. В прошлый раз она была вынуждена представлять магическую академию на суде Сильвии, она была напарником Семиана и именно она обнаружила, что он сбежал.
— Глупый мальчишка, — продолжал говорить Рунне недовольно, — но его действия были предсказуемы. Его верность семье всегда перевешивала чувство долга перед церковью.
— Что прикажете?
Рунне явно задумался. Приподняв взгляд на пустые ряды скамеек, на которых обычно молились его подчиненные, он тихо хмыкнул.
— С этого дня Семиан, — заговорил первосвященник, — а точнее Сэм Роллан, больше не один из нас. Внесите его в списки грешников и отправьте на его поиски людей. За самовольное отлучение от церкви он должен понести наказание.